— Давай за мной, — шепнул он и исчез в темноте.

Афанасий тоже встал на четвереньки и пошел следом, отвернув голову в сторону, чтоб ненароком не ткнуться носом в голый зад спутника.

Саженей через двадцать впереди появилось какое-то зарево, высветившее силуэт Мехмета. Оказалось, что в своем желании держаться подальше от него Афанасий сильно поотстал. Быстрее заработав руками и ногами, он нагнал спутника и поверх его вспотевшей спины заглянул вперед, но, кроме отблесков на стене, ничего не увидел.

— Что там? — прошептал он.

— Поворот, — так же тихо ответил хорасанец.

— И…

— Страшно. Вдруг прямо в лапы к разбойникам попадем?

— Тьфу, напасть, — ругнулся купец. — Давай смотреть, пришли уж. Хочешь, я вперед пролезу?

Мехмет энергично закивал головой. Афанасий поднялся, перешагнул через хорасанца и вновь опустился на четвереньки, возблагодарив Бога за то, что додумался надеть порты.

Прополз вперед еще немного и оказался у поворота. Осторожно выглянул. За овальным отверстием виднелся потолок с известковыми подтеками. Огромный крюк, вкрученный прямо в скалу, и свисающая с него цепь. Судя по идущему снизу сиянию, на цепи висел светильник. Звуки и запахи усилились так, словно купец сидел у костра, на котором готовился кулеш, сидел в окружении друзей, ведущих неторопливую беседу. Слов, правда, было не разобрать, только какое-то невнятное бурчание. Тверич лег на живот и, стараясь не шелохнуть ни единого камешка, прополз последние несколько аршин. Осторожно выглянул за край.

Вырубленная в скале комната была настолько велика, что края стены терялись в темноте. Середину же освещал светильник, как и предполагал Афанасий, подвешенный на цепи к потолку, и пламя, горевшее в выложенном камнями очаге.

Над огнем весело булькал котел, источая те самые ароматы, кои почуял Мехмет в верхней пещере. Вокруг котла сидели люди. Они были абсолютно наги и очень уродливы. Большие головы, выпирающие животы, кривые ноги и маленькие ручки с короткими пальчиками. Где мужчины, где женщины — не разобрать. Волосы иссиня-черные и длинные, не стриженные, казалось, никогда, лица же безбороды.

Положив руки друг другу на плечи, они раскачивались из стороны в сторону, негромко выводя голосами заунывный мотив. Постепенно, по мере того как глаза привыкали к освещению, Афанасий различил и другие подробности. Рядом с каждым обитателем пещеры лежало оружие. Изогнутые кинжалы, копья с металлическими и кремневыми наконечниками, дубинки, утыканные острыми камешками, вставленными прямо в дерево. По границе светового круга были навалены груды костей, а кое-где и целые костяки — часть звериные, частью человеческие. Афанасий разглядел несколько маленьких и кривоногих и несколько вполне нормальных. Людоедством они тут промышляют что ли?

Хорасанец неслышно подполз и лег рядом:

— Кто это?

— Твои подданные, тебе лучше знать, — ответил Афанасий.

— В страшном сне такие подданные не привидятся. А это там что?

— Где?

— Да вон, видишь, что-то в ткань укутанное? — ткнул пальцем Мехмет.

Действительно, почти на границе видимости лежали какие-то свертки. Некоторые неподвижно, некоторые шевелились едва заметно.

— Не знаю. Может, стражники твои, к съедению приготовленные?

— Не похоже. Мелковаты они для стражников. Скорее, из своих кто-то.

— Тебе виднее, — снова пожал плечами Афанасий.

— Смотри, что это они?

— Не знаю, — повторил Афанасий.

Люди у очага поднялись на свои кривые ножки и, не расплетая рук, пошли вкруг очага, ритмично притопывая и подпрыгивая. Напев стал громче. Где-то заплакал ребенок, но его крики были тут же заглушены усилившимися голосами.

— Молятся, должно быть.

— Фу, гнусь такая. Выберусь, соберу войско и вернусь сюда, выкорчую эту заразу под корень.

— Ты выберись сначала, — пробормотал Афанасий. — Не похожи они на мирных землепашцев.

— И то верно, — согласился хорасанец.

Они отползли от края, развернулись в узком проходе и побежали, согнувшись в три погибели. Вернулись в верхнюю пещеру. Оделись и, поминутно оглядываясь по сторонам, выскользнули под проливной дождь. Прячась за кустами, стали пробираться на восток, в сторону Бидара.

Дороги не было. Мокрая земля проваливалась под ногами. Ветки кустарников, за которые пытались хвататься друзья, были скользкими от влаги. Чтоб не упасть и не скатиться по склону, то и дело приходилось обнимать стволы деревьев, которые еще кое-как цеплялись корнями за мелкие трещинки в скале.

Так они прошли версты полторы. Наконец Мехмет не выдержал:

— Давай присядем, сил больше нет.

— Да уж, — ответил Афанасий, с трудом переводя дух. — И как мы вчера так лихо сюда забрались?

— Страх сил придал.

— Не знаю, как ты, а я не очень испугался, — хмыкнул Афанасий. — И не такое видывали.

— Герой, — улыбнулся Мехмет. — Рустам просто. Скорее даже Сухраб. [62]

— Не сглазь, гляди, — улыбнулся Афанасий. — Они оба не очень хорошо кончили свою жизнь.