— Подчиняться командам. — говорит она сдавленным голосом.

Пожалуй, я должен сказать ей, чего мне надо. Но я не решаюсь. И потом у меня слишком богатое воображение.

— Предоставьте мне действовать, — шепчу я ей на ухо. — Так будет удобнее.

Дело в том, что есть еще некоторые тонкости, которых мне не хватило наглости освоить с Санди Лав, Верил и Моной. Впрочем, это вас совершенно не касается.

На этот раз силы покидают меня через полчаса. Отсутствие тренировок или переизбыток их — все вместе. Она между тем совершенно инертна. Наконец ее сердце начинает стучать. Всегда так… Я встаю, покачиваясь из стороны в сторону.

Я просто-напросто бросаю ее валяться здесь Что за страна!

Я возвращаюсь на бал. И нос к носу сталкиваюсь с Майком.

— Где ваши цветы? — спрашиваю я.

— А ваши? — отвечает он. — Кто это укусил вас за ключицу?

— Это секрет, Майк. Что вы разузнали?

— Эти самки такие пылкие, просто ужас, — бормочет Майк.

— Разве это плохо? — говорю я. — Но что касается сведений для Энди, то этого маловато. Майк!.. Смотрите!.. Какой-то старикан!

Среди танцующих только что появился мужчина.

Высокий, с серебристыми волосами. Он в белых брюках и белой шелковой рубашке. Он идет прямо на нас.

— Что вы здесь делаете? — спрашивает он. — Сегодня не ваш день.

Он всматривается в меня и слегка улыбается.

— А! Это наш дорогой господин Рок Бэйли… Рад вас видеть… Я принял вас за, хм, за одного из своих подопечных.

— Серия 8, — уточняю я. Его улыбка становится шире.

— Серия 8, так точно.

— Майк Бокански, — говорю я, указывая на Майка.

Майк кланяется.

— Я — Маркус Шутц, — представляется человек. — Ну что же, господин Бэйли… Я очень рад, что случай привел вас ко мне… Вы уже ознакомились с моими владениями в Сан-Пинто, насколько мне известно… Здесь — гораздо приятнее… Чувствуешь себя более спокойно.

— И потом, можно ликвидировать людей, которые страдают дефектом внешности, — заявляет Майк.

Он поднимает тонкую руку в знак протеста.

— Они сами кончают с собой… Здесь это считается пороком. Я воспитываю у них особое отношение… Они так устроены, что сама мысль об уродстве для них ужасна. В тот же день, когда они замечают в себе какое-нибудь несовершенство, они сами себя ликвидируют. Так как, несмотря на это, они очень красивы, мы несколько дней сохраняем тела. Мои садовники тщательным образом раскладывают их у входа во владения.

— Как продвигаются ваши опыты? — интересуюсь я.

— Боже мой. Меня немного беспокоили в последнее время. Должен признаться, у меня были большие неприятности с моими секретарями, братьями Петросянами… Я заметил, что они организовали маленький бизнес у меня за спиной. Ничего серьезного — операционные фотографии… Дело шло довольно бойко, но это привлекло ко мне внимание, и я попросил их прекратить…

— Для этого вы нашли хороший способ, — говорит Майк.

— В моей команде отличные стрелки, — отвечает Маркус Шутц. — Скажите-ка мне, Бэйли… Как-то вечером я пригласил вас к себе. Почему вы отказали молодой леди, которую я вам предложил? Вы ведь любите женщин, не так ли? Заметьте, лично у меня несколько другие вкусы… Но я откровенно не понял причину вашего отвращения.

— Я неплохо помню двух ваших санитаров, — говорю я — Я тут случайно одного из них встретил, но если мне когда-нибудь придется наложить руку на второго…

— Это отличный малый, — говорит Шутц. — Не стоит относиться к этому предвзято. Вы быстро все забудете. Пойдемте, выпьем что-нибудь.

Совершенно ошеломленные, мы с Майком переглядываемся.

— Не удивляйтесь, — говорит Маркус Шутц. — У всех, кто видит меня в первый раз, точно такая же реакция. Я не произвожу впечатление того, кем являюсь. Ответьте мне, — добавляет он, поворачиваясь ко мне. — Вы согласны погостить у меня несколько дней? Мне очень хочется познакомить вас с восхитительной барышней Вы будете не столь… упрямы, как в первый раз, я надеюсь — и если господин Бокански согласится. Мне кажется, он как раз желаемого габарита… Я мог бы подыскать кого-нибудь и для него.

— Вы что, за хряка меня принимаете? — говорит Майк довольно грубо.

— Ну-ну, — извиняется Шутц. — Не нужно таких слов… Я люблю красивые создания и стараюсь производить их как можно больше. Но я хочу разнообразия, которого могу добиться лишь частой сменой базовых воспроизводящих… Я говорю вам откровенно… Надеюсь, мы всегда будем откровенны, все трое… Похоже, ваш друг прямолинеен, — продолжает он, обращаясь ко мне. — Он использует малоупотребительные слова, но это тоже своего рода откровенность. Такое приятно слышать.

Мы поднимаемся на крыльцо белого камня и проходим в огромную восхитительную виллу.

— У меня много людей, о которых нужно заботиться, — говорит Шутц, — так что мне пришлось купить целый остров. У меня есть серия, которая работает в полях, у меня есть люди для всего… Когда создашь первого, продолжать уже не трудно.

— Кто натолкнул вас на мысль создавать живых людей? — спрашивает Майк.

— Люди слишком уродливы, — говорит Шутц. — Вы заметили, что по улицам ходит огромное количество некрасивых людей? Так вот, я обожаю гулять по улицам, но прихожу в ужас от этого уродства. Поэтому я построил свою улицу и создал восхитительных прохожих… Я заработал очень много денег, когда лечил миллиардерам язвы желудка. Но с меня хватит. Мне этого вполне достаточно. У меня свой девиз: уничтожим всех уродов… Забавно, не правда ли?