В это время с луга в огород перебрался Элвадзе. Он словно взбесился, увидев, как немецкий пулеметчик, видимо раненный, целится в Елизарова из автомата.

— Стоп, сазизгари! — крикнул грузин и метнул гранату. Удар был точный: в пулеметный окоп.

Михаил обернулся, тряхнул головой. Неужели это не сон? Элвадзе жив! Грузин укоризненно смотрел на товарища.

— Сандро? — бросился к нему Михаил. — Ты?

— Если не веришь, укуси палец. Зачем пришел сюда?

— Я думал, тебя убили. Ты так сразу распластался…

— А как по-твоему, я руки должен поднять и кричать: «Фриц, не стреляй, я иду убивать тебя!»?

— Ну, а я влез в самое пекло… Боевое охранение, что ли, у них здесь? Двоих я уложил аккуратно, а остальные чуть не уложили меня.

— Молодец, боевой характер стал у тебя.

— Казацкий, — подсказал Михаил.

— Комсомольский, — поправил Элвадзе.

— Не комсомолец я… А гожусь?

— Вступай. Я дам рекомендацию.

— За то, что мы друг друга, когда ошибаемся, чистим с песочком? — ухмыльнулся Михаил.

— Злость проходит, дружба живет. Люблю тебя, черт кудрявый. Крови мы не одной, а души одной. Давай смешаем и кровь!

Грузин вытащил кинжал, кольнул себя в правую ладонь.

— Дай руку раненую… — Сандро крепко прижал порезанную ладонь к раненой руке товарища. — Теперь мы кровные братья с тобой — такова грузинская клятва…

Когда они подбежали к мосту, Тахав, два раза ужаленный пулей, свое дело сделал: подложил мину.

Пермяков предугадал события. Враг, не выдержав нажима казачьих частей, стал отступать из Шатрищ. Откатываясь, немецкие солдаты держали автоматы на плечах дулами назад и палили из них бесцельно, лишь бы сдержать русских конников. Из села вылетали один за другим грузовики, танки, броневики.

Черная колонна катилась под уклон, к реке Сож. Семитонный грузовик с броневыми бортами на полном ходу влетел на мост. На самой середине моста грохнул взрыв мины, сверкнул огонь, поднялась туча дыма. Машина со взводом солдат остановилась. Одна перекладина проломилась. Грузовик стал проваливаться в пролом и постепенно погрузился в воду.

— Филькин, огонь! — крикнул Элвадзе.

Пулемет уральца заговорил. Барахтающиеся у моста гитлеровцы скрывались в воде. На поверхности реки всплывали красные пятна.

На реке стало тихо. Сож, молчаливо приняв в свою глубину немцев, блестел на солнце, как будто ничего не произошло в его водах.

Машины сгрудились у реки. Немецкие саперы кинулись было восстанавливать мост, но «максим» Филькина остановил их. Из Шатрищ, словно в ответ его пулемету, рявкнули пушки. Снаряды рвались на берегу.

Гитлеровцы, отказавшись от восстановления моста, поворачивали машины и гнали их вниз по лугу, но недалеко. Они остановились на краю соснового бора, второпях навели орудия и стали стрелять по Шатрищам и окопам у моста, стараясь подавить русские пушки и пулемет, но те оказались более живучими и меткими, и немцы отступили дальше.

Стороной в тыл немцам пронеслась кавалерия с пулеметными тачанками. Над лесом взвились две зеленые ракеты.

— Сигнал комэска — сняться отсюда. Задание выполнено. Вражеская колонна не прошла, — сказал Елизаров и спросил: — Как ваши пальцы, Тахав?

— Мало-мало плачут красной слезой.

— Отправим в госпиталь, друг! — сказал Элвадзе.

— Отставить! — возразил Тахав. — Наши деды не велят. Салават Юлаев не велит, говорит мне:

— Моя правая рука может делать победу, и левая мало-мало помогает. А госпиталь — нехорошо. Конец разговору. Давай другую задачу.

Бойцы преследовали гитлеровцев, уходивших вдоль берега реки в поисках брода. Немцы, задержанные впереди заслоном, открыли огонь. Элвадзе приказал бойцам залечь. Они укрылись на опушке, окопались в кустах у реки и ждали момента.

С запада к мосту примчались другие немецкие грузовики. Солдаты бросились исправлять переправу. Советские артиллеристы по сигналу ракет обстреляли разрушенный мост. Элвадзе командовал группой казаков:

— Филькин, огонь! А вы по-пластунски к болоту, — махнул он рукой остальным солдатам.

Елизаров и Тахав остались на месте.

— Вот вам, черти полосатые! — выругался Филькин, строча из пулемета.

— А моя пуля кривая, что ли? — Михаил хлопнул рукой по своему автомату и заложил новый диск.

Немцы опять побежали с разбитого моста, обстреливаемого артиллеристами и пластунами.

— Здорово! — радовался Элвадзе.

— Русскому здорово, а немцу смерть, — сказал Михаил, помогая Филькину.