Отбывая на Дальний Восток, Временное правительство Дербера оставило в Томске и Ново-Николаевске своих уполномоченных — членов Учредительного собрания эсеров П. Я. Михайлова, Маркова, Линберга и председателя Томской уездной управы Сидорова. После занятия белочехами Ново-Николаевска они объявили себя местной властью, назвавшись «Западно-Сибирским комиссариатом». Структура этого органа была однотипной с Комучем: правительственная коллегия из эсеров и аппарат уже не чисто эсеровский, а с участием, и значительным, представителей буржуазии. «Комиссариат» провозгласил «восстановление нарушенного большевиками правильного товарообмена», создание военной силы «для утверждения народовластия», восстановление органов управления, существовавших при Временном правительстве, «всемерное содействие скорейшему возобновлению работы Всероссийского Учредительного собрания».

«Западно-Сибирский комиссариат» не решился сразу отменить все постановления и декреты Советского правительства. Так же как и Комуч, он предлагал сохранить Советы, лишив их власти и превратив в профессиональные организации рабочих, настаивал на соблюдении закона о земле, принятого Учредительным собранием, и сохранении земельных комитетов. Такая политика не устраивала «деловой аппарат» правительства, который, следуя устремлениям буржуазии, хотел скорее покончить и с декретами Советской власти, и с Советами, восстановить частную собственность на землю и денационализировать всю промышленность.

20 июня 1918 г. в Томске состоялось совещание членов Сибирской областной думы, которые предложили министрам Сибирского временного правительства, находившимся на захваченной белочехами и эсерами территории, — Вологодскому, Крутовскому, Патушинскому, Михайлову и Шатилову — приступить к исполнению своих обязанностей. Можно было оспаривать это решение с юридической стороны, но за спиной пятерки стоял командующий армией «Западно-Сибирского комиссариата» Гришин-Алмазов. «Комиссариат» был отстранен от власти и распущен. Так был нанесен еще один удар по эсеровской мелкобуржуазной демократии. Председателем «Временного сибирского правительства» ввиду отсутствия Дербера стал Вологодский, а Дербер и его группа, получив известие об этом, поспешили признать и приветствовать новую власть.

Сибирское правительство уже не было чисто эсеровским. Его глава в свое время избирался в Государственную думу по списку кадетов и далеко не разделял эсеровских взглядов, хотя формально и числился членом этой партии. Правительство придерживалось более решительной и контрреволюционной политической линии. Оно аннулировало декреты Советской власти, провозгласило возврат владельцам всего национализированного имущества: предприятий, домов, земли. У Сибирского правительства «демократической» была лишь вывеска с эмблемой Учредительного собрания, а реальная власть находилась в руках белогвардейских отрядов, на штыках которых оно держалось и которые с первых же дней предпринимали попытки убрать эсеров из правительственных органов.

8 сентября в Уфе открылось так называемое Уфимское государственное совещание, собранное под давлением Антанты, которая добивалась от Комуча более тесного союза с буржуазией с целью объединения усилий для борьбы с наступающей Красной Армией. В нем приняли участие 170 делегатов, представлявших как реально существовавшие, так и мифические контрреволюционные правительства: Комуч, Сибирское временное правительство, Временное областное правительство Урала в Екатеринбурге, автономное Туркестанское и Эстонское правительства, Башкурдистан и Алаш-Орду, Уральское, Оренбургское, Сибирское, Иркутское, Енисейское, Семиреченское и Астраханское казачьи войска, а также партии социалистов-революционеров, меньшевиков, кадетов и «народных социалистов», «Союз возрождения России», «Союз земств и городов», Сибирскую областную думу. Ведущую роль на нем играли эсеры, которых было более 100 человек, и кадеты.

Кадеты вместе с делегатами Сибирского правительства выступали за единоличную власть и против созыва распущенного Учредительного собрания, настаивая на новых выборах. Самарские эсеры требовали созвать Учредительное собрание в его старом составе и выступали против единоличной власти. Но позиции кадетов и Сибирского правительства были более прочными, так как их поддерживали контрреволюционное офицерство и казачество. Буржуазия провела в Уфе свой «Всероссийский съезд представителей торговли, промышленности и сельского хозяйства», который способствовал ее консолидации и единогласно высказался за установление единоличной военной диктатуры.

Между этими двумя группами находились представители ЦК социалистов-революционеров Авксентьев, Зензинов и другие, игравшие роль центра, а на самом деле шедшие на поводу у кадетов. Чувствуя ослабление позиций «демократической контрреволюции», кадеты держали себя уверенно и неуступчиво. Несмотря на все заклинания самарских учредиловцев в адрес цекистов «не сдавать позиции», фракция эсеров, как говорилось в записке о сибирских событиях, направленной Юго-Восточному комитету членов Учредительного собрания, «напуганная сдачей Казани, Симбирска и предстоящей сдачей Самары, готова была идти на все» 724 . И это вполне естественно, ибо для эсеровских лидеров Советская власть была страшнее диктатуры буржуазии.

После десятидневных споров было достигнуто соглашение о конструкции власти: создавалась директория из пяти лиц, избранных совещанием не по партийному принципу, а персонально. Таким образом, под давлением буржуазной реакции эсеры отказались от одной из основных идей мелкобуржуазной демократии — о всероссийском правительстве как органе, сформированном Учредительным собранием и ответственном перед ним.

Эсеры продолжали делать буржуазии уступку за уступкой, вызывая растущее недовольство трудящихся, лишивших их своей поддержки. Окрепшая буржуазия и монархически настроенное офицерство спешили использовать это обстоятельство, чтобы избавиться от них. Пока в Уфе шли переговоры, в Омске в ночь на 21 сентября 1918 г. белогвардейские и казачьи отряды разогнали Сибирскую областную думу и арестовали ее председателя Якушева и всех ее членов — представителей эсеровской партии. Новоселова расстреляли, Крутовскому, Шатилову и Якушеву предложили в 24 часа покинуть город. Вся операция была проведена под руководством министра финансов эсера И. Михайлова и начальника гарнизона полковника Волкова. Как констатировалось в уже цитированной записке, «путем интриг и заговоров» была устранена «социалистическая часть правительства» и «власть в Сибири оказалась в руках кадетствующей буржуазии и ренегатов социализма (увы, социалистов-революционеров)… фактически власть в городе была в руках добровольческих отрядов Анненкова и Красильникова, отрядов разбойно-монархического типа» 725 .