— Мистер Глэпторн, сэр… как хорошо, что я застал вас. Лиззи велела сообщить вам… — Парень умолк, переводя дыхание, и я услышал, как возница осведомляется у него, намерен ли он входить.

— Подождите минутку, кучер! — крикнул я, а потом обратился к Брайну: — Сообщить — что?

— Мисс Картерет с подругой собираются в Лондон на следующей неделе. Лиззи сказала, вам следует знать.

— А где мисс Картерет остановится?

— В доме своей тетки, миссис Мэннерс, на Уилтон-Кресент. Лиззи поедет с ней.

— Молодец, Брайн. Скажи сестре, чтобы она извещала меня обо всех передвижениях мисс Картерет, а писала на адрес, что я вам дал. — Я подался поближе к Брайну и понизил голос. — У меня есть основания полагать, что вашей госпоже грозит опасность — со стороны людей, напавших на ее отца, — и мне хотелось бы приглядывать за ней, ради ее же благополучия.

Брайн значительно кивнул, давая понять, что прекрасно все понимает, и я вручил ему шиллинг, чтобы он пропустил стаканчик перед возвращением в Эвенвуд. Когда дилижанс тронулся с места, я задернул потрепанную шелковую штору, защищаясь от дождевых брызг, и закрыл глаза.

— Помнишь, как мы в последний раз ходили в Гриморн-гарденс? [231] — спросил я Легриса.

Часы показывали уже три часа, и огонь в камине почти совсем погас. Я только что закончил рассказ о событиях, последовавших за насильственной смертью мистера Пола Картерета.

Легрис поднял глаза и на мгновение задумался.

— Гриморн? — наконец переспросил он. — Ну конечно. Мы еще катались на трехпенсовом пароходике. Когда это было?

— В прошлом ноябре. Через несколько дней после моего возвращения с похорон мистера Картерета. Мы играли в кегли.

— Ну да. А потом смотрели парад кораблей. Ага, и помню еще маленькую стычку у выхода из парка. Но при чем здесь это?

— Я объясню тебе, — сказал я, — если ты подбросишь поленьев в камин и наполнишь мой бокал.

Вечер среды 9 ноября 1853 года живо запечатлелся в моей памяти. Пару часов мы с другом коротали досуг самым приятным образом. Ближе к одиннадцати, когда в освещенных газовыми фонарями беседках начали собираться нарумяненные шлюхи со своими подвыпившими клиентами, я возымел охоту продолжить веселье еще где-нибудь, но Легрис, противно обыкновению, выразил сильное желание отправиться домой и лечь спать. А потому незадолго до двенадцати мы покинули Гриморн-гарденс.

У кассы при выходе на Кингс-роуд мы стали свидетелями уличной ссоры. Группа из четырех или пяти женщин — проституток, как я сразу понял, — и двух модно одетых громил весьма воинственно пререкалась с малорослым господином, щеголявшим роскошными бакенбардами. Когда мы подошли ближе, один из громил схватил коротышку за воротник и швырнул на землю. В свете яркого фонаря над кассой я тотчас узнал встревоженное лицо мистера Джеффри Мартлмасса, жениха Дорри Грейнджер.

С нашим появлением атмосфера заметно накалилась, но после короткой демонстрации нашей объединенной силы и решимости буяны почли за лучшее дать деру, а проститутки шаткой поступью удалились прочь, с площадной бранью и глумливыми насмешками.

— Мистер Глэпторн, не так ли? — спросил мужчина, поднимаясь на ноги с моей помощью. — Какое поразительное стечение обстоятельств!

Вопреки предостережениям своей возлюбленной, филантропически настроенный мистер Мартлмасс тем вечером отправился нести свет истины Христовой падшим женщинам — задача, с которой едва ли справился и сам святой Павел. Он был изрядно удручен неудачей, но исполнен мужественной решимости отрясти с себя пыль и повторить попытку. Лишь после долгих уговоров и увещаний он согласился еще на некоторое время оставить неблагодарные объекты своего попечения во мраке духовного невежества и внял нашему настоятельному совету вернуться домой.

— Мы взяли наемный экипаж, — сказал Легрис, — и ты высадил меня на Пиккадилли. Что же случилось потом?

Оставив Легриса на Пиккадилли у входа в «Олбани», мы с мистером Мартлмассом покатили дальше на восток.

— Сегодня меня постигла прискорбная неудача, — печально качая головой, промолвил он, когда мы проезжали через ворота Темпл-Бар, — но я в любом случае рад, что наши с вами пути снова пересеклись. Я хотел справиться о вашем бедном друге.

Я не понял, кого он имеет в виду, и мистер Мартлмасс, заметив мое недоумение, уточнил:

— О вашем друге мистере Петтингейле. Из Грейз-Инн.

— Ах да. Петтингейл. Ну конечно.

— Тяжелы ли телесные повреждения?

Я понятия не имел, о чем говорит мой спутник, но упоминание о Петтингейле, натурально, возбудило мое любопытство, и я решил изобразить полную осведомленность в деле.

— Да нет, я бы сказал — средней тяжести.

— Все члены корпорации выразили осуждение и озабоченность: нападение на одного из членов в его собственных комнатах — случай поистине беспрецедентный. И конечно же, мой работодатель мистер Джиллори Пигготт, будучи близким соседом мистера Петтингейла, возмущен особенно сильно.