Том 2. Поэзоантракт
вернуться

Северянин Игорь Васильевич
Шрифт:

Льву Никулину

Когда, воюя, мир лукавил Позерством социальных проб, Несчастный император Павел Свой покидал столетний гроб… В крестах, отбрасывавших тени, На склоне золотого дня, Приял великий неврастеник Поэта облик, трон кляня… Приял для самооправданья, Для выявленья существа Своей души, в часы страданья Струившей чары волшебства… Что ж, вверьтесь странному капризу, Поэт и царь, и, сев верхом, Направьте шаг коня на мызу Ивановку, в свой бредный дом. Въезжайте в ветхие ворота, Где перед урной, над рекой, Вас ждет скончавшаяся рота И я, поклонник Ваш живой…

Стихи И. Эренбурга

В дни пред паденьем Петербурга, — В дни пред всемирною войной, — Случайно книжка Эренбурга Купилась где-то как-то мной. И культом ли католицизма, Жеманным ли слегка стихом С налетом хрупкого лиризма, Изящным ли своим грехом, — Но только книга та пленила Меня на несколько недель: Не шрифт, казалось, не чернила, А — тонко-тонная пастэль. Прошли лета. Кумиры ниже Склонились, я — достиг вершин: Мне автор книгу из Парижа Прислал в обложке cr'epe de chine. Она была, должно быть, третьим Его трудом, но в ней, увы, Не удалось того мне встретить, Что важно в небе — синевы. И нет в ней сладостного ига, Померкла росная краса… Мне скажут: «Небеса не книга», — Пусть так: но книга — небеса!..

Синее

Сегодня ветер, беспокоясь, Взрывается, как динамит, И море, как товарный поезд, Идущий тяжело, шумит. Такое синее, как небо На юге юга, как сафир. Синее цвета и не требуй: Синей его не знает мир. Такое синее, густое, Как ночь при звездах в декабре. Такое синее, такое, Как глаз газели на заре. «Синее нет», — так на осине Щебечут чуткие листы: «Как василек, ты, море, сине! Как небеса, бездонно ты!»

Банальность

Когда твердят, что солнце — красно, Что море — сине, что весна Всегда зеленая, — мне ясно, Что пошлая звучит струна… Мне ясно, что назвавший солнце Не иначе, как красным, туп; Что рифму истолчет: «оконце», Взяв пестик трафаретных ступ… Мне ясно, что такие краски Банальны, как стереотип, И ясно мне, какой окраски Употребляющий их «тип»… И тем ясней, что солнце — сине, Что море — красно, что весна — Почти коричнева!.. — так ныне Я убеждаюсь у окна… Но тут же слышу голос бесий: «Я вам скажу, как некий страж, Что это ложный миг импрессий И дальтонический мираж»…

Рыбная ловля

Вновь ловля рыбная в разгаре: Вновь над рекою поплавки, И в рыбном, у кустов, угаре Азартящие рыбаки. Форель всегда клюет с разбегу На каменистой быстрине. Лещ апатичный любит негу: Клюет лениво в полусне. И любящий ракитный локон, Глубокий теневой затон, Отчаянно рвет леску окунь, И всех сильнее бьется он. Рыб всех глупей и слабовольней, Пассивно держится плотва, А стерлядь, наподобье молний Скользнув, песком ползет едва. У каждой рыбы свой характер, Свои привычки и устав… …Не оттого ли я о яхте Мечтаю, от земли устав?…

В парке

А ночи с каждым днем белее И с каждым днем все ярче дни! Идем мы парком по аллее. Налево море. Мы — одни. Зеленый полдень. В вешней неге, Среди отвесных берегов, Река святая, — P"uhaj~ogi — Стремится, слыша моря зов. На круче гор белеет вилла В кольце из кедров и елей, Где по ночам поет Сивилла, Мечтая в бархате аллей. Круглеет колющий кротекус, И земляничны тополя, Смотрящиеся прямо в реку, Собою сосны веселя. О принц Июнь, приди скорее, В сирень коттеджи разодень! Ночь ежедневно серебрее, И еженочно звонче день!

Рассказ княгини

Св. кн. О.Ф. Им-ской

То было в Гатчине, лет десять Тому назад, но до сих пор Отрадно мне тем летом грезить И вспоминать наш разговор. И вот, я помню: мы, княгиня, Сидим в столовой. Ночь близка. Вы говорите мне о сыне, И в Вашем голосе — тоска: О, если юность возвратить бы! И быть счастливою, как он!.. Его любовь… его женитьба… И жизнь на озере — как сон… Он в честь своей Прекрасной Дамы, — Полу-поэт, полу-toqu'e, — Под Витебском построил замок На озеровом островке… «Он создал царство в сердце леса!» Восторженно твердите Вы. Поддакивает Вам профессор Наклоном легким головы. Я пью вино и вижу: в тине Озерной — косы, много кос… Устала старая княгиня От юных, — невозможных, — грез…

Бэбэ

Баронессе М.А. Д-и

Что было сказочно лет в девять, То в двадцать девять было б как? Могли б Вы так же королевить Теперь, вступив со мною в брак? Вы оправдали бы те слезы, Что Вами пролиты, теперь? Вы испытали бы те грезы? Почувствовали б ряд потерь? Где Вы теперь? все так же ль новы Для Вас мечтанья и слова? Быть может, замужем давно Вы, Но, впрочем, может быть, вдова?… Меня Вы помните ль? бывали Вы у меня на вечерах? На Вашего лица овале Текла ль слеза о детских снах? Прочтете ли поэзы эти? Найдете ль строки о себе? А, может быть, Вас нет на свете, Моя наивная Бэбэ?… Иль Вашей зрелости одевить Уже не в силах жизни мрак?… Что было интересно в девять, То в двадцать девять было б как?!