Уходит с Ольгой.

Сарытова, Марья и Баркалов.

Сарытова. Степан Григорьич дома?

Марья. Дома-с.

Сарытова. Попроси его ко мне.

Марья уходит во флигель.

Какое невыносимое положенье! Прикидывайся больной, запирайся в спальне, лишь бы не видеть и не слышать ничего. Долго ли это продолжаться будет? Не прогнать же мне дядю с теткой, а сами не догадаются, не уедут.

Входят Баркалов и Марья.

Баркалов (Марье, на ходу). Распорядитесь-ка, чтоб мне закусочку прислали! Надо голову поправить, болит со вчерашнего!

Марья. Что прикажете?

Баркалов. Чего хочешь, все равно, только кислой капусты не забудь.

Марья. Это, по-нашему, бламанже называется. (Уходит.)

Баркалов (Сарытовой). Наконец вы показались на свет божий.

Сарытова. Вы были вчера в городе?

Баркалов. Был.

Сарытова. Не видали вы Гурьевну?

Баркалов. Я ее никогда не вижу. Это она меня постоянно видит да вам сплетничает.

Сарытова. Ах, оставьте, мне она нужна.

Баркалов. Зачем вам? Ее надо гонять из усадьбы.

Сарытова. Она мне обещала денег достать.

Баркалов. Если вы об деньгах, то не беспокойтесь. Деньги есть, у меня во флигеле сидят, завтрака дожидаются.

Сарытова. Лизгунов? Да ведь я ему и так много должна.

Баркалов. Ничего не значит. Тут есть маленькое соображенье. (Тихо.)Влюблен…

Сарытова. Очень рада, но что ж из этого?

Баркалов. Да только и всего, что у него можно денег взять.

Сарытова. Я вас не понимаю. Я уверена, что из его любви не выйдет ничего серьезного. Леле он, кажется, не нравится.

Баркалов. И я уверен, что не будет ничего серьезного, но он этого не должен знать.

Сарытова. Что ж вы хотите, чтоб я обманом выманила у него деньги?

Баркалов. Зачем обманом — обман слово нехорошее; а ловкостью, умом — это другое дело. Вы только разберите…

Сарытова. Ничего не хочу я разбирать. Я вижу, что вы советуете мне что-то нехорошее, а я неблагородно не поступала никогда. Если бы я надеялась на что-нибудь серьезное, я бы могла решиться, взяла. Такие обстоятельства! Но я не надеюсь и поэтому прошу мне не говорить об этом.

Баркалов. Носитесь вы с своим благородством и доноситесь до того, что эта ноша вас придавит. С кем церемониться! Вы знаете ли, сколько вы ему должны?

Сарытова. Четыре тысячи с небольшим.

Баркалов. А с процентами будет и всех пять. Он молчит и не требует только потому, что надеется породниться с вами, а как узнает, что нет надежды, тогда распорядится по-своему. Не ждите пощады!

Сарытова. Это ужасно, ужасно!

Баркалов. Еще ужаснее будет, когда отнимут и продадут за бесценок ваше именье. Много ли у вас останется, за вычетом долга и разных проторей и убытков? И придется вам уж не опекуншей быть, а итти в приживалки или на хлебы к вашим сестрам или к этому бульдогу, к вашей тетушке.

Сарытова. Да, да, ужасно, ужасно представить! И отчего он ей и всем женщинам противен? Красив, богат…

Баркалов. Ну, уж это не наше дело. Теперь-то много ли денег вам нужно?

Сарытова. Мне необходимо тысяч около трех.

Баркалов. Так я и предполагал, что надо будет просить четыре. Вам около трех, мой векселишко рублей в шестьсот надо у него выкупить, а остальные мне на мелкие расходы. Да, так точно, четыре тысячи.

Сарытова. Да… но как же? Я, право, не знаю.

Баркалов. Вы не согласны? Хорошо! Я пойду, так и скажу ему. (Идет.)

Сарытова. Постойте. Что же я должна делать?