С получением информации, что противник, прорвавшись между Высоким и Брестом, распространяется на Видомль, командующий 4-й армией А. А Коробков направил в 49-ю стрелковую дивизию начальника штарма полковника Л. М. Сандалова. По прибытии на командный пункт командира дивизии было установлено, что 49-я продолжает удерживать рубеж по линии укрепрайона, но за ее левым флангом, где оборонялись разрозненные батальоны дивизии 28-го корпуса, противник значительными силами прорвался на Мотыкалы. Ознакомив К. Ф. Васильева с обстановкой и дав координаты 30-й ТД, начальник штаба направился в левофланговый 15-й стрелковый полк. Полк держал оборону на рубеже Немирув — Волчин — Мотыкалы (иск.) и понес уже серьезные потери. Командир полка майор К. Б. Нищенков доложил, что его безуспешно атакуют части двух вражеских дивизий. Как вспоминал лейтенант Н. З. Хайруллин, для поддержки подразделений 15-го СП командир 121-го противотанкового дивизиона капитан С. А. Никифоров направил 1-ю и 2-ю батареи старших лейтенантов Сиповича и Карандашова. Также майор Нищенков подтвердил, что час тому назад в двух пунктах между Волчином и Брестом немцам удалось прорвать оборону соседей, захватить Мотыкалы и продвинуться на восток. Главные силы дивизии продолжали выдвигаться на северо-запад, в южную оконечность белостокского выступа. Как вспоминал бывший начальник штаба дивизии майор С. И. Гуров, в ходе следования по маршруту Нужец, Семятиче 212-й стрелковый (командир — майор Н. И. Коваленко) и 166-й гаубично-артиллерийский полки вошли в соприкосновение с противником в 25–30 км западнее Нужец и приняли бой, не имея связи с соседями и штабом дивизии. 222-й СП (командир — полковник И. М. Яшин) подходил к лесам севернее Семятичей.

По прибытии двух батарей ПТО положение 15-го стрелкового полка стабилизировалось, и артиллерия переместилась на рубеж Волчин — Видомль, чтобы закрыть разрыв между 30-й танковой дивизией и стрелковыми подразделениями и поддержать контратаки на прорвавшиеся войска противника. Прорыв был временно локализован, противотанкисты вывели из строя пять танков и до десятка автомашин и артиллерийских тягачей. Кроме артиллерии, в бою принимали активное участие арт. тягачи Т-18 «Комсомолец», вооруженные танковыми пулеметами.

Возвращаясь из полка, Л. М. Сандалов вновь заехал на КП полковника Васильева; там уже был офицер связи из 30-й танковой дивизии. Последний сообщил, что около 11 часов танки противника прорвались от Мотыкал к Видомлю и вступили в бой с передовыми частями 30-й ТД. Сандалов посоветовал командиру 49-й дивизии направить несколько подразделений с противотанковой артиллерией на рубеж Волчин — Видомль, закрыть разрыв между его и танковой дивизиями и поддержать последнюю при контратаке прорвавшихся войск противника.

В ходе завязавшегося встречного боя противник занял Видомль, бои шли на подступах к д. Пилищи. Передний край отчетливо обозначался немецкими пикирующими бомбардировщиками: они кружили над полем боя и пикированием показывали, где находятся танки 30-й дивизии. После полудня 30-я танковая дивизия развернулась западнее Пелищей для атаки против передовых частей 17-й и 18-й танковых дивизий 47-го моторизованного корпуса противника и отбросила их к Видомле, потеряв, правда, до 50 танков. Начальник штаба дивизии Н. Н. Болотов особо отметил действия 1-го батальона (командир — майор М. А. Бандурко) 60-го танкового полка и 4-го батальона (командир — капитан Ф. И. Лысенко) 61-го ТП. Когда машина Бандурко была подожжена, раненый майор пересел в другой танк и снова повел свой батальон в бой.

Как вспоминал генерал-полковник Л. М. Сандалов, Жабинка после нескольких воздушных налетов была охвачена огнем, на железнодорожной станции были сожжены все составы, было разрушено здание вокзала. От Бреста доносился гул артиллерийской стрельбы. Авиация противника бомбила войска, оборудовавшие у Жабинки тыловой оборонительный рубеж; дороги были заполнены вереницами уходящих на восток беженцев. Когда на дорогах появлялись разрозненные группы военнослужащих, их останавливали импровизированные заградительные отряды (о Резун, Резун, где вы?) и направляли в ближайшие части 28-го стрелкового корпуса. Но в целом проку от этих отрядов было не слишком много. В оперсводке штаба армии к 24 июня констатировалось: «От постоянной и жестокой бомбардировки пехота деморализована и упорства в обороне не проявляет. Отходящие беспорядочно подразделения, а иногда и части, приходится останавливать и поворачивать на фронт командирам всех соединений, хотя эти меры, несмотря даже на применение оружия, должного эффекта не дали» [296] .

На командном пункте 28-го СК телефонная связь поддерживалась только с 42-й дивизией и со штабом армии. Начштаба полковник Г. С. Лукин сообщил, что сводные части 6-й и 42-й дивизий и 22-я танковая дивизия под натиском пехотных дивизий вермахта при массированной поддержке танков оттеснены на 5–7 км от границы. В 14 часов полковник Сандалов вернулся на командный пункт армии в Буховичах. Со штабом округа и с 10-й армией связи по-прежнему не было. А. А. Коробков сообщил, два часа назад немецкая авиация разбомбила 843-й и 847-й окружные артиллерийские склады в Бронной Гуре и в Пинске.

По возвращении из войск начальников различных служб и отделов армейского управления командарм провел с ними краткое совещание — речь шла о том, что предпринять. На случай прорыва противника к Жабинке наметили оборудовать в тылу несколько новых оборонительных рубежей; в районе Кобрина эта задача возлагалась на сводный полк, сформированный из потерявших свои части военнослужащих, в том числе из тех, кто спасся при артобстреле Южного военного городка. По Мухавцу, от Буховичей до Пружан, предполагалось создать рубеж силам и 721-го полка 205-й моторизованной дивизии и не имеющими боевых машин подразделениями 30-й танковой дивизии. В районе Березы на строительстве оборонительного рубежа решено было использовать главные силы 205-й дивизии.

Поредевшие и уставшие части 28-го стрелкового корпуса, с трудом сдерживая натиск превосходящих сил врага, группировались в районе Жабинки; к ней же отходила понесшая большие потери 22-я танковая дивизия. К танкистам присоединились команды новобранцев, семьи командиров, жители Бреста и даже артисты московской эстрады, которые накануне развлекали их в брестском театре. К 15 часам командир 22-й дивизии В. П. Пуганов доложил, что все силы, которыми он располагает, сосредоточились в восьми километрах юго-западнее Жабинки. Потом от него поступило сообщение о тяжелом ранении начальника штаба подполковника А. С. Кислицына. Во второй половине дня КП 4-й армии переместился в Запруды. Оттуда удалось установить телефонную связь со штабами 14-го и 28-го корпусов, а также с гарнизонами в Пружанах и Пинске.