143-я дивизия выдвинула на рубеж Щары передовой отряд в составе двух полков. Как написано в журнале боевых действий этого соединения, в ночь с 23 на 24 июня 1941 г. противник на плечах панически отступающих по Брестскому шоссе войск 4-й армии подошел к р. Щара. Внезапным ударом он опрокинул и рассеял 287-й и 800-й стрелковые полки дивизии и повел наступление в направлении ж.-д. станции Лесная. В бою был убит командир 800-го СП, участник испанских событий подполковник Д. А. Цурюпа. 24 июня с утра части 143-й СД с боями отходили на восток и к исходу дня заняли оборону на рубеже ст. Лесная — Тартаки, удержавшись на нем до вечера 25 июня. Оборонительные действия стрелковых дивизий поддерживала часть орудий из состава десяти формировавшихся на барановичском полигоне артполков РГК. По-видимому, под Слонимом приняли бой и некоторые зенитные части, спешившие с полигона Крупки в свои соединения. Немцы отмечали, что на местах боев в районе Слонима им встречались советские зенитные орудия, в том числе и тяжелые (по-видимому, калибров 76 и 85 мм).

В 13 часов в Слоним «на рысях» вошел 84-й легкий артиллерийский полк 55-й стрелковой дивизии (командир полка — майор И. К. Воропаев), бойцы которого, позабыв об усталости, сразу же приступили к оборудованию огневых позиций. Только во второй половине дня 24 июня 84-й ЛАП подбил 14 гитлеровских танков. Совместными усилиями все атаки дивизий 47-го мотомехкорпуса противника были отбиты. Только в полосе 121-й дивизии было подбито и подожжено 35 танков, зенитчики сбили 13 самолетов. Понесла больше потери и дивизия. В 297-м ЛАП погибли командир дивизиона лейтенант Юрганов, командир батареи лейтенант Мошкин, начальник разведки лейтенант Щербаков. Оказавшись в отрыве от своей дивизии, 84-й артполк сумел при выходе из окружения сохранить боеспособность и в конце первой декады июля соединился с ее остатками, которые собирались в районе Чечерска.

В ходе боев на Щаре в районе Слонима разрозненным и не имевшим единого командования советским войскам также не удалось остановить прорвавшуюся от Бреста ударную группировку вермахта, что явилось одной из главных предпосылок последовавшего затем окружения и разгрома сосредоточенных в белостокском выступе армий Западного фронта. Героические усилия тех частей РККА, что сумели развернуться в боевые порядки из походных колонн и занять пусть даже неподготовленные рубежи обороны, лишь замедлили и задержали продвижение танковых войск противника. Урон, понесенный немцами, оказался сравнительно небольшим, чего нельзя сказать о потерях, понесенных подразделениями Красной Армии. Одной из причин неудачи был «голодный паек» боеприпасов в 121, 143 и 155-й дивизиях, выступивших в поход с указками и досками для занятий, но без патронов, мин и артиллерийских боеприпасов; в Слониме же никаких крупных складов боепитания не было. В результате после первых же боестолкновений многие подразделения просто прекратили существование. Как вспоминал Л. Н. Левошкин, позиция 6-го железнодорожного батальона, занявшего оборону у ж.-д. станции Слоним, несколько раз обрабатывалась авиацией (налеты следовали один за другим с интервалами в десять минут), после чего была атакована танками. Бой длился весь день, сам Левошкин был тяжело ранен, в горячке дополз до дороги, где был подобран санитарами. После войны он встретился с бывшим командиром бригады Матишевым, ставшим за войну генералом. По словам В. Е. Матишева, после выхода остатков частей бригады из окружения при ее переформировании на старом месте, под Ленинградом, из их 6-го батальона в 1-й ЖДП не вернулся никто.

К востоку — в Барановичах — и западу — в Зельве и Волковыске — от Слонима еще не знали, что немцы вышли на реку Щара. Барановичи жили напряженной жизнью прифронтового города: обком компартии отбыл в Минск, военкомат был занят призывом военнообязанных и эвакуацией документов. Ж.-д. узел работал, но поезда на Минск ходить уже перестали. В 6 часов утра полсотни немецких самолетов совершили массированный налет на Барановичи. Зенитчики 518-го ЗАП ПВО и истребители 162-го авиаполка отстояли станцию, но немцы отыгрались на самом городе. Были разбиты и подожжены десятки домов, в том числе почта — проводная связь с Минском прервалась.

Вечером 23 июня часть личного состава 58-го железнодорожного полка НКВД во главе с начальником штаба капитаном Грицаевым прибыла из Белостока в Волковыск, где был назначен пункт сбора, и разместилась в гарнизоне Россь-1. Эшелон с семьями оставался на станции, где, кроме него, стояло еще два эшелона. Несмотря на активное противодействие 219-го дивизиона 4-й бригады ПВО (заявлено, что за первые дни войны огнем его 76-мм орудий и счетверенных пулеметов было сбито 14 вражеских самолетов), несколькими налетами групп бомбардировщиков, от 3 до 27 машин, была уничтожена водокачка, охранявшаяся гарнизоном все того же 58-го полка, и полностью разрушена станция; были разбиты и все три эшелона с семьями военнослужащих. В деревянном Волковыске огонь охватил целые улицы, были разгромлены аэродром и база ГСМ. Не дождавшись командира полка, капитан Грицаев со своими людьми в час ночи 24 июня выступил пешим порядком в сторону Слонима и Барановичей. В районе станции Зельва их все-таки встретили командир 58-го ЖДП капитан Александров с помощником по снабжению майором Егоровым. Вместе с ними в Зельве находился комроты-1 старший лейтенант Горельков с частью личного состава. Отдохнув в лесу и дождавшись перерыва в действиях Люфтваффе, в 15 часов командир полка с офицерами штаба и несколькими подразделениями на автомашинах выехал в направлении Слонима, капитан Грицаев с остальными военнослужащими выехал вслед за ними. Район Слонима удалось удачно проскочить. У ж.-д. станции Негорелое (на перегоне Столбцы — Дзержинск) рядовые и младшие командиры были высажены с машин и поступили в распоряжение начальника 16-го (Дзержинского) погранотряда подполковника А. А. Алексеева, охранявшего участок старой госграницы. Впоследствии, уже за Березиной, капитан собрал 320 человек своего полка и вместе с ними выполнял заградительные функции, подчиняясь командирам 84-го, а затем 60-го железнодорожных полков. Судьба капитана Александрова, майора Егорова и начальника связи полка капитана Рубина осталась неизвестной, они пропали без вести. Возможно, их автоколонна столкнулась с вошедшими в Слоним частями вермахта и была уничтожена. Как писал Грицаев о своем командире в докладной от 17 июля, «по сведениям кр-ца т. Федорова, последний его видел в районе Минска, ведущего колонну пограничников совместно с майором Егоровым».

На 24 июня Д. Г. Павлов поставил войскам 4-й армии совершенно невыполнимую задачу: взять назад Ружаны, а затем и Пружаны, ударом танков, которых фактически уже не осталось, и 121-й дивизии 47-го корпуса, связи с которой не имелось. Командарму приказывалось: «Силами 121-й стрелковой дивизии и 14-го механизированного корпуса решительно атаковать противника от Ружаны в общем направлении на Пружаны. Об отданных распоряжениях немедленно донести. ПАВЛОВ ФОМИНЫХ КЛИМОВСКИХ». С 25 июня штаб фронта планировал привлечь к боям с частями Гудериана еще и 6-ю кавдивизию 10-й армии. Несмотря на очевидную бессмысленность решения Павлова, приказ по армии на нанесение контрудара генерал А. А. Коробков отдал.

24 июня к восходу солнца отряды 6-й стрелковой и 22-й танковой дивизий вышли к железной дороге северо-западнее Малечи. Здесь их нашел представитель штаба 14-го мехкорпуса и проинформировал о приказе по армии: нанести контрудар и взять назад Ружаны и Пружаны. Отряд 22-й ТД под командованием полковника И. В. Кононова выступил из Селец на Ружаны. Привлечь для участия в контрударе 30-ю танковую дивизию возможности не было. В 8 часов командир 14-го мехкорпуса Оборин доложил, что 205-й мотодивизии полковника Ф. Ф. Кудюрова удалось задержать противника на рубеже Доманово, Ивацевичи. При отходе к Щаре к дивизии присоединился 120-й артполк РГК с уцелевшей матчастью. Танкисты 22-й пробиться к Ружанам не смогли, с частями 121-й дивизии не соединились и начали отход на Бытень [371] . Что же скрывалось за скупыми словами доклада? Отряд 22-й ТД и отряд 6-й СД под командованием заместителя командира дивизии полковника Ф. А. Осташенко внезапно атаковали во фланг и тыл немецкие части, двигавшиеся по шоссе Ружаны — Слоним. Как выяснилось после боя, это были части 2-го эшелона 47-го моторизованного корпуса группы Г. Гудериана. Как раз в это время по шоссе проезжал сам Гудериан. Генерал И. В. Кононов писал, что интервалы в движении подразделений противника позволили его танкистам скрытно выйти на рубеж атаки. Дождавшись появления очередной автоколонны, пропустили идущую головной легковую машину и ударили по первому грузовику. Движение колонны застопорилось, и тогда по ней был открыт огонь [372] . Боеприпасов было крайне мало, и вскоре вперед устремились танкисты комбата-3 43-го полка капитана Ф. В. Мельникова и воентехников 2 ранга И. И. Воронца и М. А. Косоплеткина. Танки утюжили немецкую колонну, давя автомашины и мечущихся фашистов. Гудериану, сидевшему в головной машине, необычайно повезло, он сумел улизнуть, но вся колонна была полностью разгромлена, был захвачен живым офицер вместе с машиной. В машине оказался большой комплект карт с нанесенным на них планом дальнейших действий 2-й ТГр [373] .

Одновременно с докладом о неудаче наступления на Ружаны штаб 4-й армии получил категорический приказ штаба фронта: любой ценой остановить прорвавшуюся группировку нар. Щара. Подписав подготовленный штабом боевой приказ № 5, Коробков вместе с генералом Харбаровым выехал в 55-ю стрелковую дивизию для личного руководства. Этим приказом 55-й СД определялось оборонять рубеж Щара (иск.), Говейновичи, Волька; генералу С. И. Оборину приказывалось свести все танки мехкорпуса в один отряд и сосредоточить их в районе Синявки с целью организации контратак на Слоним и Барановичи; 28-му корпусу собраться в районе Ляховичей юго-восточнее Барановичей. Для занятия обороны планировалось фронтовым автотранспортом выбросить на Щару отряды 107-го и 111-го стрелковых полков, но эта мера запоздала, так как обескровленные части 205-й МД уже оставили рубеж на Щаре у Доманово.