Разумеется, имелось и немало веских «но» против выбора Парижа местом переговоров. Переговоры, по всей видимости, предстояли продолжительные, значит, многие руководители ДРВ оказались бы надолго оторванными от родины в сложнейший период, переживаемый ею. Некоторые члены Постоянного бюро ЦК возражали против поездки Хо Ши Мина, тревожась за его безопасность. После тщательного изучения всех «за» и «против» решили все-таки предложить французам продолжить переговоры во Франции. 26 апреля правительственная делегация ДРВ, возглавляемая Фам Ван Донгом, отбыла в Париж. А в конце мая и Хо Ши Мин получил приглашение прибыть во Францию в качестве гостя французского правительства.

Тысячи жителей Ханоя и соседних провинций собрались ранним утром 30 мая у столичного университета на митинг по случаю отъезда Президента. Над толпой плескалось море транспарантов с лозунгами, главным из которых был — «Вьетнам един, Намбо — часть вьетнамской земли!».

— Вся моя жизнь подчинена одной цели — борьбе за интересы родины и счастье народа, — говорил Хо Ши Мин, обращаясь к ханойцам. — Во имя этого я скрывался в горах, сидел в тюрьмах, переносил опасности и лишения. Борьбе за это я отдаю все свои силы и сейчас, когда благодаря сплочению народных масс завоевана власть и мне доверен высокий пост. Сегодня, повинуясь решению правительства и воле народа, я должен выехать в дальние края за тысячи миль от родины, вынужден расстаться с вами, отправляясь вместе с делегацией во Францию… Заверяю вас, что вместе с членами делегации я приложу все усилия, чтобы оправдать доверие народа.

На следующий день Хо Ши Мин встал еще затемно и принялся писать обращение к соотечественникам Намбо.

«Сообщение о том, что я вместе с делегацией выезжаю во Францию для ведения официальных переговоров, — писал он, — вызвало недоумение населения всей страны и особенно населения Намбо. Это, по-видимому, объясняется тем, что будущее Намбо пока еще не определено. Я прошу вас сохранять спокойствие… Наши соотечественники, проживающие в Намбо, являются частью вьетнамского народа. Могут высохнуть реки и разрушиться горы, но эта истина останется незыблемой.

Я призываю вас к сплочению. На руке пять пальцев, одни длиннее, другие короче. Но все они пальцы одной руки, единая семья. Среди миллионов жителей нашей страны есть разные люди, по все мы происходим от одних предков… Если мы будем едины, то нас ожидает славное будущее».

Президент летел на самолете в сопровождении французского генерала Салана. Когда самолет сделал очередную посадку в каирском аэропорту, Хо Ши Мину сообщили неожиданную весть: в Сайгоне объявлено о создании марионеточной «республики Кохинхины». Так французы понимали статью прелиминарного соглашения о признании ДРВ свободным государством. Разгневанный до глубины души, Хо Ши Мин, не скрывая своего возмущения, сказал Салану:

— Это бесчестная акция с французской стороны. Я не советовал бы вам, господа, превращать нашу Кохинхину в подобие Эльзаса и Лотарингии. Иначе, — твердо закончил он, — между нами вспыхнет столетняя война.

Здесь же, в Каире, где самолет простоял трое суток, из Парижа была получена телеграмма следующего содержания: «Просьба к господину Президенту Хо Ши Мину задержаться некоторое время в Биаррице в ожидании приглашения в Париж после сформирования французского правительства».

Десять дней провел Хо Ши Мин в Биаррице, живописном курортном городке на западном побережье Франции, неподалеку от испанской границы, в ожидании приглашения нового французского правительства. Тактика намеренных проволочек, по-видимому, входила в планы тех представителей французских правящих кругов, кто не желал и слышать о свободном и независимом Вьетнаме.

6 июля в загородном дворце Фонтэнбло, украшенном трехцветным французским флагом и золотозвездным красным флагом ДРВ, открылся новый раунд франко-вьетнамских переговоров. Ход переговоров выявил полную противоположность позиций двух сторон. Вьетнамская делегация, основываясь на прелиминарном соглашении, добивалась признания независимости и восстановления единства Вьетнама в рамках Французского союза, суверенитета ДРВ во внутренних и внешнеполитических вопросах и рассматривала «Индокитайскую федерацию» лишь как форму координации интересов, экономического и культурного сотрудничества трех государств — Вьетнама, Лаоса и Камбоджи. Наконец, она решительно требовала положить конец попыткам отколоть Намбо от ДРВ. На одном из пленарных заседаний Зыонг Бать Май, входивший в состав делегации ДРВ, заявил:

— Пока Кохинхину в той или иной форме будут пытаться оторвать от Вьетнама, невозможно согласие между Францией и Вьетнамом. Все зависит от кохинхинского вопроса — франко-вьетнамская дружба, мир во Вьетнаме, будущее наших взаимоотношений. Необходимо урегулировать эту проблему как можно быстрее.

Между тем французская сторона продолжала настаивать на таких условиях урегулирования, которые, по существу, означали расчленение Вьетнама и потерю им суверенитета в области финансов, вооруженных сил и внешней политики, иными словами, отказ Вьетнама от независимости и превращение его в колонию нового типа. Что она собой будет представлять, хорошо видно было уже из того, какая «автономная республика» создана французами на Юге Вьетнама — ее марионеточным кабинетом руководил лично д'Аржанлье, а в ее «Консультативной ассамблее» всем заправляли французские представители. Хо Ши Мин, который официально не входил в состав вьетнамской делегации и поэтому не участвовал в переговорах в Фонтэнбло, вел интенсивную деятельность в Париже, работая по 14 часов в сутки. У него в гостях в отеле близ парка Монсо побывали представители всех крупных массовых организаций Франции, руководящие деятели трех главных партий, входивших в состав Национального собрания, его старые друзья и знакомые — Марсель Кашен, Морис Торез, Жак Дюкло, Франсуа Бийу, известные писатели — Луи Арагон, Илья Эренбург, Анна Зегерс, Эльза Триоле, Ришар Блок, Пьер Эмманюэль.

Хо Ши Мин, стремясь вырвать у французских правящих кругов так необходимое Вьетнаму признание его независимости, очень рассчитывал на силу французского рабочего класса, французских коммунистов. В ту пору во французский правительственный кабинет входили 5 представителей компартии, а ее Генеральный секретарь Морис Торез занимал пост заместителя премьер-министра. Перед заседанием кабинета, на котором имелось в виду обсудить во всех аспектах вьетнамский вопрос, Хо Ши Мин послал Морису Торезу записку, которая сохранилась в доме его супруги Жанетты Вермерш: «Дорогой товарищ! Завтра, в среду, кабинет будет обсуждать вопрос об Индокитае. Судьба Вьетнама во многом зависит от этих дебатов. Поэтому прошу Вас пригласить на это заседание всех министров-коммунистов.