–  Полагаю, они двинутся через Москву.

–  Вряд ли, - возразил Холодный.
– Скорее Вильям поведет ее вдоль Балтийской лужи.

Анжелика закатила глаза.

–  Это бессмысленно! Они выберут самый короткий путь. У них наверняка есть план пещер.
– Девушка провела по карте ногтем от Петербурга до Тулы и сообщила: - Мне известно, что около двадцати лет назад между Тулой и Воронежем произошел обвал. Кого-то завалило.

–  Предлагаешь вытащить беднягу из-под завалов?
– усмехнулся в усы Павел.

Девушка вскинула брови, дивясь несообразительности своего спутника.

–  Нет, вообще-то я предлагаю устроить несчастный случай для нашей парочки!

Павел положил руку ей на талию и наклонился к шее, но девушка ледяным тоном напомнила:

–  Удовольствие имеет свою цену, не забывай.

Вильям смотрел на затылок идущей впереди девушки, и воображение прокручивало перед глазами одну и ту же сцену неудавшегося поцелуя.

Молодой человек старательно переводил взгляд на землю, стены, потолок, лишь бы не видеть перед собой пышные длинные волосы в мелких колечках, до которых ему так хотелось дотронуться.

Мучительность нестерпимого желания поцеловать кого-то против воли состояла в том, что миг - он растает, как ледяная скульптура по весне, не успеешь оглянуться, а в объятиях мокрая пустота.

Катя обернулась и весело попросила:

–  Расскажи что-нибудь!

–  Все-таки нам следовало через Литву идти, - проворчал Вильям.

Она засмеялась.

–  Мы пойдем самым коротким путем! Не хочу прийти в Антарктиду где-то к своей пенсии!

–  Безопасность важнее!
– молодой человек вздохнул, решив, что больше не станет убеждать. Он уже сам напоминал себе строгого папочку. Кому такое вообще понравится? Может, она не считала его интересным именно поэтому?

–  Вильям, а расскажи, каким Лайонел был в детстве!
– воодушевленно воскликнула Катя.

–  Исчадием ада, - коротко охарактеризовал молодой человек.

Девушка задорно посмотрела на него через плечо.

–  Подр-ро-обнее!

–  Даже не знаю, что рассказывать.
– Вильям призадумался. Ему никогда не нравилось обсуждать брата, но и Кате отказывать не хотелось, поэтому он сказал: - Помню, был однажды случай… Отец впервые взял нас на охоту. У нас с братом уже были собственные лошади… на самом деле у Лайонела рано появился конь, матушка всегда потакала всем его прихотям. В тот день мы выследили молодого оленя. Лайонел тогда натянул уже тетиву, но отец предложил ему уступить мне. А я…

Катя обернулась.

–  Подожди-подожди, угадаю! Расплакался и убежал?

Вильям хмыкнул.

–  Я встретился взглядом со своей жертвой. Ты видела когда-нибудь оленьи глаза? Они трогательные и печальные одновременно, в них можно увидеть лес, как в зеркалах. От одной мысли, что я должен убить это существо, мне стало дурно. Я хотел слезть с лошади, а олень услышал меня, навострил уши и… и Лайонел, ни у кого не спрашивая, прицелился и выпустил стрелу. Та угодила оленю прямо в глаз и убила. Пока меня выворачивало в кустах, а отец пытался напоить меня водой, Лайонел стоял над оленем и смотрел на содеянное, как мне показалось, без единой капли жалости.

Вильям ждал, что скажет Катя, но та почему-то молчала, и он предложил:

–  Рассказать еще?

Девушка его изумила, спросив:

–  А отец похвалил его за меткое попадание?

–  Не помню. Но, на мой взгляд, это как раз та ситуация, которая характеризует моего брата: извечный хладнокровный победитель.

–  Непросто быть победителем, когда твоих побед не ценят самые близкие люди, - с упреком заметила Катя.

–  Ну прости, что не смог похвалить его за убийство оленя!
– съязвил Вильям.
– Не нужна ему была ничья похвала. Тому, кто знает, что он лучший, - это незачем.

Катя ничего не сказала, но молодой человек понял, что она с ним не согласна.

К счастью, через несколько метров они увидели справа в стене железную дверь, и тему можно было сменить.

–  Пойдем, - пригласил молодой человек, дергая за ручку.

Комната оказалась обставлена мебелью: диван, кресла, стол.

–  Тебе следует поспать.

–  Не хочу, - заявила Катя.

–  Когда ты спала последний раз?

–  Наверно, дня четыре назад, - пожала она плечами.

Вильям усадил ее на диван - сам сел в кресло и вынул из сумки одну из двух канистр крови из погреба Лайонела. Налил в пластмассовый стакан и подал. На лице девушки промелькнуло удивление, когда та поняла, что кровь человеческая, а не привычная для него - животная. В место, куда они направлялись, такого понятия, как вегетарианство, просто не существовало. А подчеркивать свое отличие от всех остальных перед старейшинами, Вильям счел крайне плохой идей. Для расправы над ними Создателю было достаточно и того, что они вышли из дома с преступной целью навестить его. Не хотелось усугублять и без того шаткое положение глупостью из разряда: «Ко всему прочему, у нас еще и разные вкусы!»