Иранское правительство обязалось выслать за пределы Ирана германскую, итальянскую, румынскую и венгерскую миссии и передать в распоряжение союзных правительств для интернирования членов немецкой колонии. Оно также приняло обязательства сохранять нейтралитет, воздерживаться от шагов, которые могли бы нанести ущерб СССР и Англии в их борьбе против нацистской Германии, и согласилось не препятствовать им в провозе военного снаряжения через территорию Ирана, оказывать содействие в доставке этих грузов по шоссейным, железнодорожным и воздушным путям.

9 сентября это соглашение вступило в силу. Однако, по мнению союзников, занятая Реза-шахом позиция ставила под сомнение выполнение достигнутого соглашения. Ввиду этого и чтобы пресечь возможные провокации со стороны фашистских держав, правительства Советского Союза и Великобритании 15 сентября отдали приказ своим войскам овладеть Тегераном. Этот шаг ускорил развязку. 16 сентября премьер-министр Форуги вручил шаху заготовленный заранее текст акта отречения. Реза-шах подписал отречение, передав престол своему старшему сыну Мохаммеду Реза Пехлеви.

Вскоре из Ирана были высланы дипломатические миссии и советники Германии, Италии и Румынии, а из этих стран отозваны иранские представители. Изменившаяся политическая ситуация позволила премьер-министру Форуги начать переговоры о заключении полномасштабного договора о союзе, призванного стать юридической основой пребывания войск союзников в Иране.

Эти события происходили в августе — сентябре 1941 года, когда на советско-германском фронте шли ожесточенные бои. На счету, без преувеличения, были каждое боеспособное формирование, каждая единица техники, И все же в этот весьма напряженный момент происходит ввод советских войск в Иран. Причем задействованы были весьма солидные силы — соединения трех общевойсковых армий, в том числе и 2 танковые дивизии. Проведение столь масштабной операции с отвлечением значительных сил вне прямой связи со сложной военно-стратегической ситуацией на советско-германском фронте, безусловно, должно было иметь веские причины, и не только названные в официальной версии вхождения в Иран.

Советское руководство, видимо, согласилось участвовать в операции против Ирана для того, чтобы подкрепить нарождавшееся политическое сотрудничество с Великобританией совместной военной акцией, что создавало важный прецедент, благоприятствовало советскому стремлению добиться открытия Второго фронта в Европе.

Очевидно также, что Сталин не хотел допустить односторонней акции Великобритании, опасался установления ее полного контроля над Ираном. Как известно, он не выводил войска из Ирана в течение всей войны и даже в самые напряженные моменты на советско-германском фронте отклонял предложения Черчилля подменить советский контингент английскими войсками.

Возможно предположение и такого рода. Советские войска оказались в Иране в продолжение предвоенной политики восстановления утраченных рубежей Российской империи, ее традиционных сфер влияния.

У Сталина были основания быть недовольным политикой иранских властей — попыткой денонсировать статью 6 договора 1921 года, дававшей СССР право вводить войска, отказом от заключения нового торгового соглашения в 1938 году, передачей в 1939 году нефтяной концессии в Северном Иране американцам, что нарушало договор 1921 года, и, наконец, дружбой шаха с немцами. Отсюда желание Сталина восстановить пошатнувшиеся позиции в Иране и в перспективе их усилить, установив в этой стране лояльный Советскому государству режим.

Сочетание названных причин и мотивов и предопределило вхождение Красной Армии в Иран в августе 1941 года.

Надо подчеркнуть, что у Советского Союза были юридические основания решительно реагировать на такое развитие событий у своей южной границы.

— Основу всему дало училище — 1-е Саратовское танковое, где я учился три года, с 1935 по 1938-й. Подготовка была всесторонняя, но прежде всего из нас готовили военных людей. Очень большое внимание уделялось практике. Например, летом училище на два примерно месяца выходило в село Разбойщина, ще был наш лагерь — там почта все время учеба была практическая, полевая. Спорт был сильно развит: зимой мы ходили на лыжах, летом кроссы бегали, ну и все такое прочее.

— На какие модели танков вас в училище готовили?

— На Т-26 и БТ. Первые из них конструктивно предназначались для непосредственной поддержки пехоты, а «бэтушки» — для взаимодействия с кавалерией. То есть, как вскоре показала практика, для современной войны эти машины подходили мало… Но подготовили меня, понимаю, хорошо: председателем выпускной комиссии был командир бригады из Ленинградского округа Владимир Нестерович Кашуба, который потом отобрал к себе в бригаду троих выпускников — в том числе и меня. Так по окончании училища я оказался в Петергофе командиром взвода в учебном танковом батальоне. Стояли недалеко от Большого Каскада — главного комплекса знаменитых фонтанов Петродворца.