— Меня тоже иногда тянет вот так согнуться, — пояснил Амек. — Думаю: что такое? А это умные мысли пришли.

— Какие новости? — спросил шаман.

Старшина глубокомысленно помолчал.

— Какие новости? У меня не бывает новостей. Всегда сыт, наевшись — сплю, отдохну — снова ем… Без новостей лучше живется.

Боль вдруг отпустила Кыквата. Он медленно, еще не веря сам себе, выпрямился, прислушался. Радостно вздохнул.

— Кончились умные мысли? — Амек тоже выпрямился.

Кыкват почувствовал радостное облегчение и умиротворение.

Ответил наставительно:

— Умные мысли — тяжелые, зато потом с ними легко жить, — он даже прошелся. — Очень легко. А глупому тяжело жить.

— Наверное, опять правильно говоришь, — подтвердил старшина. Плотно позавтракав вкусными нерпичьими колбасками, он забыл огорчение от вчерашнего неудачного сватовства. До чего легко умному человеку, даже взлететь хочется!

Оба задрали головы к небу. Яркий месяц заливал все вокруг ослепительным сиянием.

Но казалось, от него струится холод…

— Не возвращается Солнце. Пора готовиться к Большому камланию. Дары хорошие соберешь для Сверху Сидящего.

— Пора, пора, — поддакнул старшина, но тут же спохватился. — Уже не раз собирали…

Ведь ему, старшине, придется самые лучшие дары принести, чтобы все видели: его дары — самые лучшие. Правда, Сверху Сидящему отдать, а все равно жалко.

Кыкват уже предвкушал беззаботную жизнь на своем острове, где он будет лакомиться вкусными вещами, предназначенными для Сверху Сидящего. При последних словах Амека он даже запыхтел от злости.

— Почему разные слова говоришь? Не нужны разные слова, когда принимаемся за дело!

— Каждый раз дары собираем, но зловредный Онкой все равно Солнце под землю утаскивает, — закряхтел Амек.

Шаман даже подскочил от возмущения:

— Не навсегда! Сверху Сидящий потом заставляет его Солнце вернуть!

— Почему совсем не возвращает? Почему позволяет Онкою снова Солнце воровать?

«Наверное, земля скоро перевернется, — уныло подумал шаман. — Даже старшина задает такие вопросы…»

— Почему глупое говоришь? — злобно спросил он, — Разве можешь ты понять Сверху Сидящего?

— Когда собираю дары, люди разное меня спрашивают…

— Глупые люди! — отрезал Кыкват. — Разное спрашивают… Не должен ты разное слушать! Летом тепло, и Солнце все время горячее, высоко в небе висит. Как холодно становится, и Солнце остывает, на сопки садится, чтобы погреться. Хитрый Онкой только того и ждет — схватит его и под землю утаскивает. Так надо людям говорить.

— Разве слова заменят Солнце? А Сверху Сидящий?

— Наверное, и не слышит он ничего, когда люди о чем-нибудь его просят, — засмеялся старшина.

— Людей он не слышит. Если я попрошу, меня слышит. Это потому, что всегда с дарами к нему прихожу. С пустыми руками нечего и думать успешно о чем-нибудь просить.

— Что возьмешь у людей? — Амек хорошо знал, как трудно взять у человека что-то. — Вот шатер Татая. Пусто в его шатре.

Понизив голос, шаман доверительно сообщил:

— Кое-что можно взять. Десять песцов возьмешь в этом шатре. И у других людей много разного припрятано.

— Ко-о! — Амек решительно направился к шатру. — А я ничего про это не знаю.

— Постой! — встревожился шаман. — Не ходи туда.

— Почему говоришь такое? — остановился старшина.

— Полно в этом шатре болезней. Запер я их, не велел в селение дальше идти. Если войдешь туда, болезни в тебя вцепятся, сам заболеешь, в селение понесешь болезни.

Старшина в волнении забегал около шатра.

— Как же дары теперь буду собирать? — он хлопнул о кухлянку рукавицами. — Что наделал ты? Как внутрь войду?

«Умные мысли!» — насмешливо подумал шаман и сказал: Е- сли сам не можешь войти, почему не позовешь их сюда?

— Э-э, верно! — старшина довольно засмеялся, потом повернулся к шатру и зычно заорал: — Эй, внутри сидящие! Выходите, выходите скорее!

— Кто это кричит? — выскочила перепуганная Лайнэ.

— Я кричу, — горделиво выпятил живот Амек. Со вчерашнего вечера, когда Аинка со смехом отказалась стать его, могущественного старшины, третьей женой, он кипел от возмущения и обиды. Всю ночь ворочался, вынашивая планы мести, но ни один не удовлетворял его полностью.