–  Забыли тут у Вас, цветы, милейший.

Канторович снова вдохнула аромат подснежников. Нет, она совершенно не понимала, как можно оставить цветы…Это сущее варварство!

–  Не забыли, барышня!
– рассмеялся извозчик.
– Меня Их Благородье просили передать Вам…Ну то есть я только счас понял, что эт Вы. Даме он просил передать, которая тоже с цветками выйдет. Ну вот это Вы…

–  Офицер? Гвардии? Георгиевский кавалер? И рука левая на перевязи?

Всё это казалось сказкой. Тот рыжий молодец, оказывается, умнее, чем она подумала. Что за встреча! Но неужели он увидел её раньше, чем она зашла в этот раз в "Привал"? Может, он уже видел её здесь: Анна ведь частая посетительница кафешантана. Значит, у неё появился новый поклонник! Да, таких у неё прежде не было…

–  Надеюсь, я сумел Вам угодить, - внезапно раздавшийся голос, приятный, твёрдый, полный уверенности в себе, раздался совсем близко.

Канторович, ушедшая было в размышления, взмахнула головой, стряхивая тягостные думы - и увидела рядом с коляской того самого офицера.

Он улыбался, открыто, но нешироко. Так, будто справился с порученным командованием заданием, и ждал похвалы (а может, и повышения в звании).

–  Да, признаться, эти цветы оказались полной для меня неожиданностью, - наконец нашлась, что ответить, Анна.

–  Ваше благородье! Передал в лучшем виде!
– довольно воскликнул лихач.
– Барышня, прикажете ехать на Литейный? Или куда ещё…

Канторович не видела глаз извозчика, иначе бы заподозрила неладное.

–  Вы не против, если я составлю Вам компанию? Мне как раз хочется посмотреть на город. Я так давно в нём не был…Война…Всё война…

–  Что ж, не откажусь от Вашей компании. Хотя бы из-за роз, - рассмеялась Анна.
– Но как Вас зовут?

–  Дмитрий Бобрев, лейб-гвардии Финляндского полка поручик, к Вашим услугам!

Офицер цокнул каблуками, взял под козырёк - а через мгновение уже оказался в коляске рядом с Канторович.

–  Лихач, трогай! Двугривенник сверху за бережную езду!
– лихо скомандовал гвардеец.

Анна так улыбалась…

"Она прекрасна, - словил себя на мысли расточитель.
– Она прекрасна"

Он смотрел, как она вдыхает аромат цветов. Краешек её губ играл натянутой струной, широко раскрытые глаза любовались то розами, то подснежниками. А рука…Её тонкая лева рука постоянно теребила волосы: сперва пальцы касались краешка бровей, затем ноготки танцевали на локонах, останавливались у виска - и всё начиналось снова.

–  Благодарю Вас за столь прекрасные цветы, - наконец Канторович повернула голову.

Прядка упала на её глаза. Девушка, смеясь, поправила непослушные волосы.

–  Пустое. Они вряд ли сравнятся с их хозяйкой.

Офицер ничуть не кривил душой: с каждым мгновением он всё лучше понимал, что желал бы осыпать комплиментами Канторович. Самые прекрасные слова в мире - и те должны были поблекнуть по сравнению с тенью этой девушки. Неужели он влюбился, как шестнадцатилетний юнкер? А что, почему бы и нет? Только…это помешает службе…Очень сильно помешает…

–  Я, признаться, обратил на Вас внимание ещё несколько дней назад. Вы тогда беседовали…на повышенных тонах с неким господином в мундире министерства внутренних дел. И мне подумалось, что Вам требуется хоть какое-то отдохновение…Я, наверное, говорю несколько путано?

Он, контрразведчик со стажем, не боявшийся лично участвовать в арестах вражеских шпионов, стушевался. Что творит красота! Даже выученная загодя речь показалась ему теперь жалким монологом и третьесортной пьески.

Анна закрыла глаза и улыбнулась.

–  Нисколько, - она открыла свои глаза-озёра, и взгляды двух людей соединились.
– Вы говорите от чистого сердца, мне это нравится. А тот человек…Да…Его надо забыть…

–  Какие же у Вас прекрасные глаза… - вырвалось у Бобрева.

И - удивительное дело - Канторович зарделась.

–  Благодарю Вас… - она опустила очи долу.

Рука её теребила волосы: Анна нервничала, заметно нервничала.

–  Н-н-ноо! Приехали!
– наконец воскликнул лихач.
– Пожалте, господа хорошие, довезли в лучшем виде!

–  Вы были правы, милейший: я не заметила стука копыт, - не поднимая взгляда, сказала Канторович.
– Вы…

Она не находила слов: так не хотелось расставаться с этим офицером, таким милым и славным, таким добрым и честным…

–  Мы ещё встретимся?
– сама того не желая, спросила Канторович, зарывшись в цветы.

–  Я Вас буду ждать здесь…Вы ведь, должно быть, где-то здесь служите или живёте?

–  Служу…В Центральном военно-промышленном, - легонько кивнула девушка.

Наконец, она подняла взгляд.