Хиро Таваеарии удалился в сторону своего дома с низко опущенной головой. Выглядел он необычайно усталым и казалось, что за этот вечер он постарел лет на двадцать. После его ухода устремили взгляды на изменившегося в лице и дрожащего Хини Тефаатау, сидящего в последнем ряду.

– Да спасет меня Таароа! – со слезами на глазах взмолился он. – Никогда не думал, что мне придется с человека снимать кожу, пусть даже и с такого чудовища, как наш пленник.

Сейчас даже суровый Теве Сальмон раскаивался в том, что настоял на человеческом жертвоприношении. Но решение было принято, и всем оставалось только подчиниться жуткому приказу.

В эту ночь Тапу Тетуануи не был в настроении предаваться любовным утехам – впрочем, так же как и Майана. Поэтому они просто лежали на пляже, обнявшись, и не решались произнести вслух то, что тревожило обоих.

– Как думаешь, сколько времени может прожить человек без кожи? – первым нарушил молчание Тапу.

– Не знаю, – ответила Майана. В голосе ее слышалось плохо сдерживаемое негодование. – Но сколько бы он ни прожил, все это время он будет страдать так, как никто еще на этом свете не страдал. – Она глубоко вздохнула. – Сомневаюсь, что корабль, рожденный под символом ужаса, ждет счастливая судьба. – Она нежно погладила возлюбленного и сказала: – Я боюсь за тебя.

– Только за меня?

– Боюсь за всех вас, – откровенно ответила девушка. – На этом корабле собираются отплыть трое мужчин, которых я люблю, а еще мой дядя, два двоюродных брата и большинство моих лучших друзей…

Она села на песок и посмотрела на только что появившуюся над горизонтом луну.

– Когда вы будете в океане, нам придется очень много молиться, – добавила она. – Очень много!

– Красивая луна, – после долгого молчания прошептал Тапу. – Очень красивая. Я буду думать о тебе каждый раз, когда увижу, как она катится по небу, поднимаясь на горизонте и скрываясь в водах океана. – Он запустил пальцы в ее шелковистые черные, спадающие до пояса волосы. – Если бы ты меня любила хоть вполовину так же сильно, как я люблю тебя.

– По меньшей мере на треть-то я тебя люблю, – ответила шутливо девушка. – А может быть, я люблю тебя даже больше, так как говорят, что женская любовь во много раз сильнее, чем мужская. – Она внимательно посмотрела на него. – Ты бы смог разделить любовь ко мне с Чиме и Ветеа Пито на всю жизнь?

Тапу ответил не сразу, но после долгих раздумий произнес:

– Не думаю, что был бы счастлив… Но если быть откровенным, то соглашусь, что третья часть твоей любви все же лучше, чем целая любовь, но другой женщины.

– Жаль, что закон не разрешает выходить замуж сразу за троих мужчин! – воскликнула Майана. – Это было бы отличное решение.

– Какие у меня шансы, что ты выберешь меня? – с нескрываемой страстью в голосе спросил Тапу.

– Один из трех, – честно ответила она. – Точно, один из трех.

Двумя днями позже жители всего острова готовились с размахом отпраздновать спуск на воду «Марара». Но в отличие от подобных церемоний, проводившихся в прежние времена, на сей раз в воздухе витало напряжение. С самого рассвета шел серый, ни на секунду не прекращающийся дождь, будто само небо скорбело по человеку, приговоренному к столь страшной смерти.

Звероподобное существо, похоже, понимало, что с ним должно произойти нечто ужасное. Во взглядах тех, кто все эти дни смотрел на него с явной ненавистью, неожиданно проявилось неприкрытое сострадание, заставившее дикаря содрогаться от предчувствия надвигающейся беды.

А беда – всегда беда, какой бы она ни была и как бы мы ее себе ни представляли.

Связанного по рукам великана отнесли к бухте Фарепити. Он увидел большой корабль, готовый к спуску на воду, и различил ряд широких перекладин, уложенных на берегу параллельно друг другу и спускающихся к самому океану. Заметив, что на этих перекладинах установлена толстая доска с отверстиями для веревок, он понял, что его судьба – умереть, будучи раздавленным левой частью гигантской лодки, которая пронесется по нему всеми своими четырьмя тоннами и оставит от него лишь кровавое месиво.

Всем показалось, что он вздохнул с облегчением.

Великан действительно успокоился. Он с самого начала понимал, что обречен на смерть, и предстоящая церемония должна была раз и навсегда положить конец его страданиям.

Почти с самого рассвета жители острова начали группками собираться на пляже. Они нарядились в свои самые лучшие, достойные столь торжественного случая наряды и украшенные перьями накидки. У многих на шеях висели гирлянды из цветов. Приглушенные звуки барабанов и пронзительные – длинных флейт, на которых так нравилось играть Тапу Тетуануи, казалось, не радовали, а, наоборот, еще сильнее угнетали присутствующих. Вот-вот должно было начаться кровавое жертвоприношение, которое никому не было по нраву. И еще все прекрасно понимали, что со спуском «Марара» время побежит быстрее и уже совсем скоро им надолго, если не навсегда, придется расстаться с близкими людьми.

На Бора-Бора практически не оставалось ни одной семьи, в которой кто-то не собирался бы подняться на борт гигантского корабля и отправиться на поиски таинственного острова, прямо в ужасные, таящие многочисленные опасности земли Пятого Круга, откуда удалось вернуться лишь одному Мити Матаи. Поэтому казалось, что барабаны и флейты играли похоронную мелодию, и их стенаниям вторил плач падающего дождя.

Не оказывающего сопротивление пленника повалили на доску. Но когда великан заметил приближавшихся мужчин – не сомкнувшего за ночь глаз Хини Тефаатау и двоих его помощников, сжимавших в руках длинные ножи, сделанные из острейших створок раковин жемчужниц, – он понял, что должно произойти на самом деле. Дикарь начал страшно выть, вырываться и выкрикивать нечленораздельные ругательства.