Начальник УНКВД уже дожидался меня, достав карту из сейфа. Вместе мы изучили схему расположения зарядов, и уперлись в вопрос, кто же будет закладывать взрывчатку? Взрывников у Строкова не было, а у меня тем более.

— Ну ладно, толом мы каморы забьём, — Я отмахнулся от дыма папиросы, и вновь с яростью уставился на схему, — Но как устанавливать детонаторы, и прокладывать линию?

— Не знаю, — капитан госбезопасности машинально сломал спичку, потом кинул её в пепельницу и взял трубку телефона: — Пётр Васильевич, зайдите ко мне.

Пока Заяц не пришёл, мы сидели, курили, и просто молчали. Дверь открылась:

— Вызывали, Виктор Иванович?

— Заходите. Вот, скажите нам с капитаном, где наш «Подрывник»?

— Да где же ему быть? Сидит у нас в изоляторе. Повезло ему. Дело ещё не закончено, никак не вспомнит, у кого конкретно, он взрывчатку брал. Прокурор продлил срок задержания.

Повернувшись ко мне, Строков объяснил:

— Поймали тут на реке, одного умельца. Ещё месяц назад, рыбу решил глушить «бонбами», партизан с Гражданской, чтоб его. Дело было недалеко от желдормоста, так что его быстро повязали, и ко мне. А он пьян до изумления. Когда протрезвел, разобрались, да и передали дело в милицию. Думали влепить ему штраф, да дело с концом, а оказывается у него взрывчатка в «бонбах», с войсковых складов. Так что, пришлось дело обратно забирать.

— В общем, — продолжил Заяц, — надо выяснить где же он, взял взрывчатку. А этот старый чёрт, ничего не помнит. «Накатили четверть с кумом. Тут хлопцы подходят, усе в форме, и гутарят, что горилки им надоть. Ну кум, уже готов, а у меня взыграло. Говорю, будет вам, хлопцы горилка, а вы мне гранату дайте». Вот так и рассказывает, а кто эти хлопцы, какие хоть у них звания, а ... — со злостью закончил старший лейтенант милиции.

Я с трудом сдерживал смех:

— Так, на кой лях, ему граната?

— Да упёрся, как баран у ворот! Сом у него в личных врагах! Пять лет не может того сома из бочага вытащить!

Мы со Строковым не выдержали, и захохотали, потом я всё таки немного успокоился, и поинтересовался:

— Так сом, хоть всплыл?

— Никто не знает, — не выдержал, и усмехнулся Заяц, — Когда стрелки НКПС лодку поймали, этот подрывник уже спал. В лодке, рыбы не было.

— Так что, вы хотите чтобы этот партизан мост минировал? — я оглядел чекистов, и недоверчиво переспросил: — Вы что, серьезно?

— А что нам делать? — развёл руками Заяц, — Этот, как вы его назвали, партизан — единственный взрывник в городе.

— Ну я бы так не говорил, — задумчиво возразил Строков прикуривая очередную папиросу, — Надо проверить в паспортном столе и в военкомате.

— Слушайте, а зачем создавать себе лишнюю работу? — поинтересовался я, — Неужели в Калинковичах ни осталось военных? Если пехотное училище ещё не эвакуировали, то специалист там обязательно будет.

Строков отрицательно покачал головой:

— Да вряд ли там кто-то остался. Досрочный выпуск у них был почти месяц назад. Хотя, хм.., Калинковичи?

— Ага, — подтвердил Заяц, потом оба посмотрели на меня.

— Мы вам поможем, товарищ Листвин. — пришёл к окончательному решению Строков, — Только сами понимаете, работать будут наши люди, и желательно чтобы их никто не видел.

— Понимаю, — согласился я, — и когда скажите, караул с моста сниму. Отправлю, своих окопы подправлять. Только, давайте не тянуть с этим вопросом. И ещё, что с зенитчиками делать? Они же мне не подчиняются.

— Завтра-послезавтра, будет приказ о введении осадного положения, — отреагировал начальник УНКВД, и добавил: — военному коменданту все будут подчиняться.

Я встал, и вдруг вспомнил:

— О, чуть не забыл! Скажите, что у нас в городе с ценами творится?

— А что такое? — заинтересовался Заяц.

— Так «Казбек» уже почти десять рублей стоит.

— Где!? — возмутился милиционер.

— В буфете ресторана.

Строков нахмурился:

— Пётр Васильевич, лично разберитесь. Только спекуляции нам ещё не хватало.

Выйдя наконец-то из здания НКВД, я задумался о дальнейшем маршруте. Ехать к желдормосту было не с руки, не было пока у меня власти командовать зенитчиками. Объявление осадного положения задерживалось, что в общем-то правильно. Война была ещё далеко, а лишних хлопот мне и даром не надо. Эх, придётся возвращаться в батальон, и снова садиться за бумаги. Вот же, проблема. В батальоне офицеров нет, зато в штабе бумажного укрепрайона, «кубики», и «шпалы» почти на каждом. Уже открыв дверцу машины, я заметил летящий «газончик» с ярко-красным крестом на боку. Предчувствие беды резануло сердце. Запрыгнув в машину, я с лязгом захлопнул дверцу, и Зубрицский резко дёрнул «эмочку» с места.