Машина затормозила рядом, едва не задев ее.

— Смотри, куда едешь! — завопила Кэти.

Тут она заметила, что дверь гаража миллионера медленно приподнимается. Машина покатила туда.

Девушка не сумела разглядеть лицо водителя, но уже догадалась, кто это.

Она подбежала к машине и изо всех сил стукнула кулаком по крыше. Человек, сидящий за рулем, потушил фары. Кэти была в ярости.

— Что ты себе позволяешь, идиот! — заорала Кэти.

Она сама не совсем понимала, что с ней стряслось. Во-первых, она считала себя виноватой в том, что входная дверь захлопнулась, во-вторых, ей нужно было на ком-то сорвать зло. Враг подвернулся как нельзя кстати. Кэти вздохнула с облегчением и снова ударила по крыше машины.

Внезапно водитель выскочил из машины, громко хлопнул дверцей и в одно мгновение оказался рядом.

— Прекрати сейчас же, — тихо произнес он. Садовник, или начальник охраны, или кто там еще, он привык повелевать. Было в нем что-то такое, что заставляло людей ему подчиняться. К собственному удивлению, Кэти тоже ему подчинилась и перестала колотить по машине. Он поймал ее руки и крепко сжал их.

— Это ты?… Так я и знал!

Он был зол, но ужасно привлекателен. От его прикосновения у Кэти закружилась голова. Она стояла смирно, боясь даже пошевелиться, но Враг внезапно смягчился и снисходительно посмотрел на нее.

— Что у тебя случилось? Почему ты едва не уничтожила мою машину?

Дверь гаража закрылась, и они стояли в кромешной тьме. Кэти всю трясло. Она не ответила.

— Что случилось? — повторил он свой вопрос, но уже более резко.

Кэти удалось вырваться и отступить назад. Враг стоял совсем близко, такой высокий, статный, сердитый.

— Ты меня чуть не сбил!

— Когда? — удивился он.

Она кивнула в сторону автоматической двери гаража.

— Там, на улице!

— Это когда ты прыгала по тротуару в мокрой рубашке?

Кэти заметила, что в его голосе прозвучали нотки удовлетворения. Опять издевается!

— У меня абсолютно сухая рубашка! — завопила она.

— Возможно, но из машины мне показалось…

— Она порванная и грязная, но…

— Извини, если я тебя напугал. Я думал, мне удалось тебя объехать, когда ты там прыгала.

Кэти уставилась на него.

— Значит, это моя вина? Опять?

— Если я назову тебя «ходячей катастрофой», ты не очень обидишься? — ласково произнес он.

— Я тебя ненавижу, — тихо сказала она.

Враг усмехнулся.

— Ничего, ненависть тоже чувство.

Он сделал шаг в ее направлении. Инстинктивно Кэти вжалась в стену, но он к ней не притронулся, а вместо этого включил свет. Кэти сощурилась.

— А теперь, — с нескрываемым сарказмом в голосе спросил он, — ты мне расскажешь, почему ты, как ненормальная, скакала по клумбам в одной рубашке? Или я сам должен догадаться?

— Да как ты смеешь так со мной разговаривать?! — Кэти зашлась от гнева. — Ты с ума сошел?

— Еще нет, — ухмыльнулся он. — А вот ты, похоже, к этому близка.

— Я? По крайней мере я не пыталась переехать тебя своей машиной.

— Просто я не ожидал, что посреди ночи возле ворот будет бегать босая, полуголая девица с явными психическими отклонениями. Что ты там делала?

Кэти собралась с духом и рассказала. Последовала долгая пауза.

— Только не смей надо мной смеяться! — плачущим голосом потребовала она.

— Смеяться? — Враг широко улыбнулся. — Почему я должен над тобой смеяться? Я преклоняюсь перед твоей самоотверженностью.

— Из-за этой самоотверженности я постоянно попадаю в переделки.

В гараже было холодно, и Кэти вся съежилась. Враг прищурился.

— Ты замерзла. Тебе нужно скорее пойти домой и переодеться, если ты, конечно, закончила избивать мою машину. Ступай, а то простудишься.

Кэти закусила губу.

— Я не могу, — пропищала она.

— Прости?

Он поглядел на нее с недоверием, и она снова покраснела.

— Дверь захлопнулась. Я не могу попасть в дом. Глупо, конечно, но что мне делать?

— Что? — Он все еще ей не верил.

— Дверь захлопнулась, — повторила она. — Я не могу попасть в дом. Ключ остался внутри. Понятно? — Она сморщилась.

Его взгляд скользнул по ее фигуре.

— Я все понял, — тихо ответил он.

Кэти была так зла, что больше ничего не могла сказать. Она ужасно замерзла, ее зубы стучали. Шмыгнув носом, она опустила глаза.

Выражение его лица смягчилось.

— У тебя кровь идет, — сказал он, взглянув на ее исцарапанные руки и ноги. — Пойдем в дом, а там подумаем, что делать.