Сказать бы ей, чтобы убиралась ко всем чертям, и взять такси. И зачем он провел с ней ночь? Если бы не это, она бы к нему и не лезла.

— Ты уверена, что хочешь поговорить именно сейчас? — тихо начал он. — Я не спал трое суток. И не способен на адекватное восприятие.

— Я хотела поговорить о нашем будущем.

— Говори, — прорычал Хэйдон.

Он бросил свой кейс на заднее сиденье автомобиля, уселся рядом с ней и пристегнул ремень безопасности. В Нью-Йорке сейчас только четыре утра. Хэйдон закрыл глаза.

Виола начала говорить. Когда они выехали на главное шоссе, ведущее к Лондону, она была только в середине своей проникновенной речи.

— Мы ведем себя глупо, — жужжала Виола. — Мы же взрослые люди, оба знаем, чего хотим.

Хэйдон приоткрыл один глаз.

— Ну и?…

— Ты просто трусишь, Хэйдон, — нервно хихикнула она, — однажды ты уже обжегся и теперь дуешь на воду.

— Ты права. Я умею извлекать уроки из прошлого.

Но Виола не желала его понимать.

— Ты зациклился на работе. Типичный случай.

— Что ты имеешь в виду?

— Мой врач говорит, что преуспевающие бизнесмены обычно живут в своем собственном ограниченном мирке. Проблема состоит в том…

Хэйдон отключился. Этого стерпеть невозможно. Когда Виола заводила речь о своем психоаналитике, в нем просыпался убийца. «О Бэйтс, Бэйтс, где же ты?» — тихо простонал он.

А Виола все продолжала анализировать свой характер. Даже на дорогу не смотрела. Они проехали Вестминстерский мост, а потом свернули на тихую Джорджианскую площадь, где жил Хэйдон. Машина остановилась.

— Что скажешь? — спросила Виола.

— Насчет чего? — откликнулся Хэйдон.

— Насчет своей зацикленности. Что ты собираешься с этим делать? Что думаешь?

— Хвала небесам, я не знаком с твоим врачом.

— Что?

— Я сказал, что твой психиатр просто дурак. Это он посоветовал тебе меня встретить?

— Конечно, нет. — Она обиженно закусила губу.

Хэйдон злобно прищурился. Он был в бешенстве.

Виола испугалась не на шутку. Кажется, ее гениальный план с треском провалился. Но она была женщиной неглупой и закаленной деловыми схватками. Она знала: сдаваться не следует. Главное — терпение, и она своего добьется: Хэйдон Тримэйн поведет ее к алтарю.

Собравшись с мыслями, она вкрадчиво продолжила:

— Я повторила то, что сказала мадам Пироска, потому что и сама я придерживаюсь того же мнения.

— Рад за тебя, — вежливо ответил Хэйдон. Он расстегнул ремень безопасности и вылез из машины. Виола не сводила с него глаз.

— Хэйдон, ты не можешь так просто сбежать.

Он не ответил и демонстративно громко хлопнул дверцей ее машины. Виола тоже выпрыгнула из машины и преградила ему дорогу к дому.

— Послушай, — затараторила она. — Мы с тобой славно позабавились, но мы же не дети. Пора определиться в жизни.

Она выпятила губки и выжидающе поглядела на него, хлопая ресницами. Ну и вляпался же он! Поняв тщету своих уловок, Виола сменила тактику.

— Ты не можешь вечно держать меня на поводке, — резко сказала она.

Хэйдон онемел от изумления.

— Что? — наконец переспросил он. — Держать тебя на поводке?

— Ты ведь понимаешь, что я права. Я… я… — она запнулась.

К подъезду подрулил небольшой грузовичок и резко затормозил. Виола поморщилась.

— Это невозможно! — воскликнула она. — Давай зайдем к тебе и выпьем кофе.

Но когда она двинулась по направлению к входной двери, Хэйдон твердо сказал:

— Нет, не стоит.

Виола остолбенела. Она не верила своим ушам. Хэйдон сердито глянул на нее, и протест замер на ее губах.

— Приятно было с тобой пообщаться, — произнес он таким тоном, что стало очевидно обратное.

Позади них две девушки в потертых джинсах начали разгружать грузовик. Хэйдон вздохнул. Слишком шумно.

— Я сейчас постараюсь заснуть, если смогу. Пока, Виола.

— Но, Хэйдон… — попыталась возразить она.

— Никакого кофе, — безапелляционно заявил он. — Послушай, я хочу быть честным. Прости, если чем-то тебя обидел, но я не собираюсь жениться. Ни на тебе, ни на ком другом. Это мое окончательное решение.

Виола вспыхнула, но промолчала. Возле грузовика что-то с грохотом упало, и раздался взрыв девичьего хохота. Это была последняя капля. Хэйдон в ярости направился к подъезду.

На тротуаре перед входной дверью валялся сложенный пополам мольберт. Улыбки погасли на лицах девушек, как только они увидели выражение лица Хэйдона.