Начались длительные споры о принципах построения и деятель­ности общества, целях и средствах их достижения. Историки по-раз­ному трактуют эти споры — то как столкновение либеральной и ради­кальной (революционной) линий движения, то как споры любителей и профессионалов, то как конфликт сторонников разных европейс­ких моделей тайных обществ (одни декабристы ориентировались на немецкий просветительский Тугенбунд, другие — на итальянских ре­волюционных карбонариев) или разных масонских систем (из масо­нских лож вышли более 50 декабристов). Споры эти в плане органи­зационно-тактическом шли вплоть до утра 14 декабря 1825 г., а в идейном — продолжались и в ссылке, при написании мемуаров.

Организационные и тактические зигзаги декабристов в значитель­ной степени объясняются тем, что заговорщики и правительство ра­ботали над одним и тем же — планами реформ для России. Катастро­фическое столкновение 1825 г. было следствием, прежде всего, дес­потического режима и отсутствия «обратной связи» общества и власти. Даже сравнительно либеральное правительство Александра I, намекая на возможность коренных реформ, держало в тайне от обще­ства процесс разработки конкретных документов, периодически от них отрекаясь. Мыслящее же дворянство, не видя реальных перемен, вынуждено было создавать тайные общества.

Правда, после кризиса 1817 г. заговорщики осознали необходи­мость перестройки узкого и заговорщического по своему характеру «Союза спасения», расширения его состава, привлечения на свою сторону общественного мнения, разработки новой развернутой программы.

Союз благоденствия

В начале 1818 г. в Москве возникла следующая декабристская орга­низация — Союз благоденствия, насчитывавшая уже через полгода более двухсот членов. Стремительный рост рядов был вызван как из­менением программы и тактических установок, так и воздействием на русское общество знаменитой варшавской речи Александра I. В ней император впервые открыто заявил о подготовке конституции для России. Кроме того, в частных беседах он в это время осуждал крепо­стное право, что скоро стало достоянием гласности.

«Трудно было устоять против обаяний Союза, которого цель была: нравственное усовершенствование каждого из членов, обоюдная помощь для достижения цели, умственное образо­вание как орудие для разумного понимания всего, что являет общество в гражданском устройстве и нравственном нап­равлении, наконец, направление современного общества, пос­редством личного действия каждого члена в своем особенном кругу, к разрешению важнейших вопросов... тем влиянием, которое мог иметь член... В дали туманной, недосягаемой виднелась окончательная цель — политическое преобразова­ние отечества, — когда все брошенные семена созреют и об­разование общее сделается доступным для массы народа» (ОболенскийЕ.П. Воспоминания о К.Ф. Рылееве //Мему­ары декабристов. Северное общество. М., 1980. С. 79-80).

Из этих слов видно, что новое общество строилось на началах пос­тепенности, просвещения и гражданственности. Основные цели оста­вались теми же — установление конституционной монархии, осво­бождение крестьян, демократические реформы в различных областях государственной жизни. Однако тактика изменилась — действовать предполагалось путем распространения просвещения и формирова­ния либерального общественного мнения как силы, способной преобразовать российскую действительность в отдаленном, но реальном бу­дущем. «Даль туманная, недосягаемая» должна была, по расчетам за­говорщиков, приблизиться через двадцать лет. За этот срок общест­венная деятельность Союза призвана была подготовить грядущие пе­ремены и сделать их бескровными.

Была написана программа общества, в которой (по негласной до­говоренности) предусматривались две степени посвящения членов: одним была известна окончательная политическая цель союза, другие же знали только о просветительских и благотворительных его намере­ниях. Первая часть программы, получившая по цвету переплета наз­вание «Зеленой книги», не содержала в себе ничего противозаконно­го. Участникам общества, не посвященным в конечную, «сокровен­ную» его цель, предлагалось избрать для себя одну из четырех возможных областей деятельности: «человеколюбие», т. е. благотво­рительность, облегчение участи крепостных или иных страждущих; образование; правосудие; общественное хозяйство. Вторая часть ус­тава, которая должна была быть известна только посвященным, так и осталась ненаписанной, известен только ее проект, предполагавший установление в России конституционной монархии.

Общество состояло из управ (Петербургской, Московской, Тульчинской, Кишиневской и других), подчинявшихся Коренному совету. За почти три года своего существования Союз благоденствия, будучи са­мой многочисленной из декабристских организаций, развил бурную и многостороннюю деятельность. Декабристы помогали крепостным по­лучить вольную — так, например, Николай Басаргин активно участво­вал в освобождении двух беглых дворовых девушек, спасавшихся от грозившей им участи стать наложницами жестокосердного барина, их собственного отца (по справедливому замечанию М.В. Нечкиной, слу­чай, почти совпадающий с описанием безобразий крепостников в кни­ге Радищева). Союз выкупил крепостного поэта Сибирякова у рязанско­го помещика Маслова, который потребовал огромную сумму (10 тысяч рублей) за своего кондитера (как писал Петр Вяземский, «в отечест­ве — поэт, кондитер в барском доме»). Чтобы скопить денег и принять участие в выкупе крепостного поэта, небогатый декабрист Федор Глин­ка отказался от питья чая, стоившего тогда очень дорого, и пил вместо чая кипяток, откладывая сэкономленные деньги.

Лицейский однокашник и друг Пушкина Иван Пущин, выполняя программу борьбы с судебным беззаконием, совершает невиданный для дворянина поступок — уходит в надворные судьи и, по выраже­нию Н.Я. Эйдельмана, «вторгается в мир московского правосудия, ку­да доселе не ступала нога человека». В результате такой деятельности, по свидетельству Глинки, «многие взяточники обличены, люди беско­рыстные восхвалены, многие невинно утесненные получили защиту; многие выпущены из тюрем... иные прощены и от ссылки избавле­ны... купец Савастьев уже с дороги в Иркутск возвращен и водворен благополучно в семействе...». Николай Тургенев и Александр Му­равьев написали и подали царю обстоятельные записки о вреде крепо­стного права и неотложной необходимости реформ. Записка первого осталась без ответа, второму император велел передать — «дурак, не в свое дело вмешался». Это был хороший урок на будущее...