Прозрачная тьма: Собрание стихотворений
вернуться

Сумбатов Василий Александрович
Шрифт:

ДЖАКОМО ЛЕОПАРДИ

(1798-1837)

БЕСКОНЕЧНОСТЬ

Холм одинокий, ты всегда мне мил, Хоть человек и здесь вознес ограду И горизонта ширь загородил Тоскующему по просторам взгляду. Там – за оградой мысль моя творит Простора безграничного картины, Где тишь непостижимая царит, И где покоя девственны глубины. Гляжу, и страх овладевает мной, Но ветер зашумит, в кустах кочуя, И этот шум сплетая с тишиной, Я вечности дыханье сердцем чую. B ней все, что есть и было, – словно сон, – И смерть, и жизнь, и звук – все необъятно, И тает мысль в безмерности времен, И мне тонуть в бездонности приятно.

ДЖОЗУЭ КАРДУЧЧИ

(1835-1907)

ПЛАЧ

Гранат распускается снова B молчаньи укромного сада, И снова листва его рада, Июньским горячим лучам. Ручонками детскими часто K нему ты тянулся когда-то – К листве зеленевшей богато И к огненно-красным цветам. Цветок одинокий, последний Цветок с моей ветки недужной, Цветок моей жизни ненужной, Тебя не увижу я вновь, – В земле ты холодной и черной! Июньского солнышка взгляды Тебе не приносят отрады, Тебя не разбудит любовь.

ДЖОВАННИ ПАСКОЛИ

(1855-1912)

НОЯБРЬ

Прозрачно в воздухе, и солнце так смеется, Что миндалей цветущих ищешь взглядом, – И будто запах горький в сердце льется Весенним ядом. Но облетели листья; черным, тонким Узором ветки небо расписали; Земля как бы пуста под шагом звонким, И пусты дали. Вокруг безмолвье. Лишь порой шуршанье Опавших листьев будит ветер где-то. Царит повсюду лето увяданья И смерти лето.

ГАБРИЭЛЕ Д'АННУНЦИО

(1863-1938)

ПИЗА

О Пиза, о Пиза! за Арно журчанье, C которым покойней и слаще твой отдых, Тебя воспою, забывая мученья, Как всякий, кто видел, как в сердце струятся K тебе и закатная кровь и сиянье Вечерних огней, и алмазные слезы Трепещущих звезд, несущий забвенье Луны чародейный напиток. На водах прекрасных твое отраженье C улыбкой дремоты – как девушки образ, Что в белых одеждах ночных у окошка, От снов удалившись и в явь не вернувшись, C ресниц своих сны отряхает. Воздушно возносится мрамор священный Как будто паря над тобою, как будто Его наделило воздушной душою Былого певучее эхо. Но, может быть, ключ твоего обаянья – Меж двух кипарисов над пажитью смерти, Напротив победного пышного леса Сияющей юности, ярких деревьев, Художником созданных смело и живо – На стенах угрюмых, слепых и безмолвных, – Как будто на ясно-синеющем небе. Быть может, сюда, убегая от бури, Когда-нибудь я принесу свою душу, Чтоб крылья ее обновились.

ПЕРСИ БИШИ ШЕЛЛИ

(1792-1822)

ЖАВОРОНОК

Дух радостный! Привет! О нет! – не птица ты! Отрады чистый свет С небесной высоты Из сердца льет на нас В закатный вешний час. Всё выше, выше твой Стремительный полет, Ты огненной стрелой Пронзаешь синь высот, И песнь твоя светла – Как светел взмах крыла. В закате золотом, В просторах высоты Над облачным огнем Бесплотным духом ты Скользишь вперед, назад, – Источник всех отрад. Но, пурпуром одет, Вечерний тает свет… Как звезды среди дня – Для взгляда ты погас, Но внятен для меня Твой льющий радость глас. Как звезд прощальный луч В рассветный ранний час, – Доходит он до нас, Свободен и певуч, Серебряной стрелой Пронзив небес покой, И песнею твоей Земля и высь полны, Как всё полно лучей, Когда поток луны, Из туч прорвавшись вдруг, Затопит всё вокруг. В мелодии твоей Сокрыт нездешний свет, – И в радуге огней Таких чудесных нет! Кто ты? На что похож? Откуда свет берешь? Ты в мире – как поэт, Непонятый толпой, – К тебе вниманья нет, Но светлый гений твой Дойдет до душ людских И осияет их. Ты – дева, что любовь Желает усыпить В аккордах струн, но скрыть Любви нельзя, и вновь В мелодии слышна Она – она одна! Ты – светлячок в кустах В долине под росой, И свет твой на листах Лег бледной полосой И разбудил цветы, – Хоть нам не виден ты. Ты розы аромат – Укрытой под листвой. Тебя не сыщет взгляд, Но запах нежный твой – Как гимн любви, как зов – Для пчел и мотыльков. И шелест лепестков На розе под дождем, И вешний шум ручьев – Всё, что красой зовем, Что радость нам дарит, – Всё голос твой затмит. Ты – дух ли, птица ль ты, – Скажи мне: что в твоей Мелодии звучит? Подобной красоты, Какая блещет в ней, Никто не сотворит. И хор в честь божества, И гимны в честь идей, И песни торжества – Ничто перед твоей Мелодией-мечтой, Певучей красотой! Откуда песнь твоя? С полей? С вершин? С морей? В ней – небо иль земля? Как зародились в ней Любовь без мук и слез, Незнанье бед и гроз? Ключ радости твоей Прозрачен, как кристалл, – Ни скуки, ни скорбей Вовеки он не знал; Любовь твоя ясна – Она не знает дна. И в тайну смерти ты Проникнул глубже нас, – Когда бы смертный час Мрачил твои мечты, Угас бы голос твой, Но он горит звездой. А мы всегда глядим Вперед или назад, Томимся над пустым, И смех наш – грусти брат, И в лучших песнях мы – Певцы тоски и тьмы. И если б мы могли Отвергнуть зло земли, Не плакать, не скорбеть – Всё ж нам не долететь До радостных высот, Где блещет твой полет. Что рифмы и размер? Что – музыка стихов? Сокровища тонов? – Лишь ты один – пример Поэтам, как взлететь Превыше всех и петь! О поделись со мной Чудесным мастерством! Я слабый голос мой Зажгу таким огнем, Так светом затоплю, Чтоб все в родной стране Внимали б так же мне, Как я тебя внемлю.

ЗАВТРА

Где же ты, Завтра, желанное нам? Ждем тебя, жадным предавшим мечтам, Верим, что счастье в тебе мы найдем, Что ты не схоже с сегодняшним днем. Верим и ждем, но приходит с утра То же Сегодня, что было вчера.

БИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА

Василий Александрович Сумбатов-Соколов принадлежал, как говорится в биографической заметке, к древнему грузинскому княжескому роду, давно обрусевшему [23] . Прадед поэта, Петр, последний из Сумбатовых, погиб на поле Бородина. Его дочь Наталья Петровна вышла замуж за Владимира Соколова, который принял фамилию Сумбатов-Соколов. Отец поэта, Александр Владимирович, был полковником, позже генерал-губернатором в Омске. Он был женат на Маргарите Соллогуб, принадлежавшей к старинной дворянской семье и состоявшей в родстве с известным писателем Владимиром Соллогубом.

23

Содружество. Вашингтон, 1966. С 545.

Василий Сумбатов родился 25 декабря 1893 года в Петербурге, в 1906 году переселился в Москву, где прожил до революции. Учился в кадетском корпусе (вероятно, Пажеском) в Санкт-Петербурге, затем в одной из московских частных гимназий. Младший из четырех братьев (первый погиб на русско-японской войне, двое других – во время Первой мировой), он рос в одиночестве, проводя время в богатой семейной библиотеке.

С раннего детства Сумбатов знакомился с классикой русской поэзии и русского искусства. Рано начал заниматься литературой и живописью – последнее оказалось весьма полезным в эмиграции: около двух десятилетий он зарабатывал себе на жизнь в Риме как художник-миниатюрист.

Летние месяцы в детстве и юношестве Сумбатов проводил в подмосковном семейном имении Светлое недалеко от Переславля-Залесского. Атмосфера довоенной и дореволюционной подмосковной усадьбы и московской жизни немало сказалась на творчестве поэта.

В июле 1914 года Сумбатов поступил на военную службу как доброволец с правами вольноопределяющегося. Был отправлен на фронт в составе 88-го пехотного Петровского полка. За отличия в августовских боях был произведен в унтер-офицеры и награжден Георгиевским крестом 4-й степени. Потом был ранен. После поправки в лазарете при Феодоровском Соборе в Царском Селе командирован в Пажеский Корпус. По производстве назначен в 3-й гусарский Елизаветградский полк. Годы службы в гвардии связаны с жизнью при дворе в Царском Селе, со встречами с царской семьей, в частности с княжной Ольгой. Сумбатов на всю жизнь остался верен присяге царю и в эмиграции поддерживал постоянный контакт с русскими зарубежными военными организациями.