– Рразумеется, – согласился с ней Фернандес, – рразумеется, они могли поплыть дальше. Кстати, моему дрругу Никласу известно о нашей с вами беседе?

Несколько секунд Агнесс колебалась, как ей лучше ответить.

– Да, – наконец решилась она.

– А, ну хоррошо. Я почему спрросил – обычно мне рразрешается заходить в дом через паррадный ход, а не через дверь для прислуги. – Улыбка Фернандеса могла запросто служить образцом для статуи доброжелательного ангела.

– Это я виновата, – призналась горничная. – Пожалуйста, простите мне мою глупость, господин.

– Не беспокойтесь, не беспокойтесь. – Он снова повернулся к Агнесс. – Четыррнадцать воорруженных до зубов солдат прросто испарились! – рявкнул он. Агнесс испуганно отшатнулась. – А пятнадцатого нашли мерртвым. Туземцы, живущие поблизости, клятвенно заверяли, что ничего не знают, и говорили о каком-то злом духе, которрый якобы вышел из лесу и отрравил всех белых господ. – Он выпрямился и сделал еще глоток вина. – Но, рразумеется, возможно, они прросто поплыли себе дальше.

– Пожалуйста, расскажите, что произошло потом, – попросила Агнесс, сердясь на себя за то, что позволила ему застать ее врасплох.

– Это случилось лет пять тому назад, – продолжал Фернандес. – Впррочем, поселенцы остались на остррове и по-стрроили дома. Была уже середина года, июнь, слишком поздно плыть куда-то еще. Поселенцы собиррались заняться торрговлей с туземцами, но те неожиданно стали врраждебно к ним относиться и бояться их. Рродился ребенок; но на следующий же день они обнарружили одного из поселенцев мерртвым в воде неглубокой бухты. Он пошел туда один, чтобы наловить кррабов; никто не знает, кто или что его убило.

– Может, туземцы? – предположила Агнесс.

Фернандес кивнул.

– Туземцы той стрраны, в которрой вы хотите пострроить новую жизнь? Желаю хоррошо повеселиться!

Агнесс промолчала. Она начала подозревать, что недооценила португальца и что он, по-видимому, обладал изрядной толикой здравого смысла. Тот факт, что он доедался, что она действовала вовсе не по разрешению ее семьи, не вызывал ни малейшего сомнения. Она пожалела, что рядом нет Киприана с его вызывающе спокойной манерой поддерживать ее, и сразу же задвинула эти мысли поглубже. Время, когда другие люди решали ее проемы, прошло. Она лишь тогда позволит себе снова заглянуть ему в глаза, когда у нее будет возможность заявить: «Все это я сделала сама. Это моя жизнь. И мне никто не нужен, чтобы вести ее за меня». А затем она добавит: «Но мне бы очень хотелось, чтобы ты разделил ее со мной».

– Гм! – кашлянула она, заметив, что Фернандес что-то сказал.

– Поселенцы пытались заставить Уайта плыть обрратно в Англию и прросить там помощи. Мой же бррат считал этот план безумием; ведь уже наступил ноябрь. Наконец они все же отпрравились в путь и с большим трудом добррались-таки до Англии. И англичане отпрравили переселенцев назад – сто двадцать мужчин, женщин и детей, среди которрых было двое новоррожденных. И Уайт, и мой бррат знали, что они не переживут еще одно путешествие в это время года. А затем начался 1588 год…

– О Господи, – потрясенно ахнула Агнесс, – кажется, я понимаю…

– Аррмада, – кивнул Фернандес. – Все мореходные суда были конфискованы для участия в защите. А затем – я по-старраюсь изложить все коротко, любезные дамы: пррошло три года, прежде чем Уайт смог вновь отпрравиться в Новый Свет. Мой бррат опять был у него штуррманом. Колония оказалась в целости и сохрранности. В домах сохрранилась вся мебель, в мастеррских лежала начатая рработа. Не было никаких следов битвы, все оставалось абсолютно целым. Создавалось такое впечатление, что жители вот-вот веррнутся в свои дома. Только люди исчезли. Все. Более девяноста мужчин, почти двадцать женщин, десятерро детей – все прропали. От них ничего не осталось – ни следа, ни клочка одежды. Уайт искал этих людей: одна из женщин была его дочерью, один ребенок – его внучкой. Но они не нашли ничего. Никто никогда больше не слышал об этих переселенцах.

– Ваша история мне неизвестна, – заявила Агнесс, пытаясь не подать виду, как она подавлена.

– Я узнал ее от своего бррата, которрый провел целый год в английской тюрьме, потому что кредиторы Уайта, профинансирровавшие его вторрую экспедицию, обвинили его в том, что он слишком медленно плыл; помимо всего пррочего, во время уррагана они потеряли один коррабль со всем воорружением. Я повстречался со своим брратом только nappy месяцев назад, и, поверьте мне, ему соверршенно не хотелось ррассказывать эту историю.

– Тогда почему вы рассказали ее мне?

– Потому что вы задумали большую глупость, фрройляйн Вигант, и потому что я слишком часто слышал, как ваш отец говорил о вас и о своей любви к вам, чтобы сидеть сложа рруки и ждать, пока с вами что-нибудь случится.

– Даже если то, что вы мне рассказали, правда, то будет основана новая колония. Это ведь Новый Свет. Это шанс начать новую жизнь. И люди всегда будут стремиться туда, надеясь на лучшее.

Фернандес встал. Он улыбнулся и протянул ей руку.