— Но ведь никто никогда не может быть уверен на сто процентов. Никто не дает гарантий, — убедительно произнесла Герда. — Моя мама, например, была при смерти. Никто уже не верил, что она выживет. А сейчас она здорова и прекрасно себя чувствует.

— Рад слышать. — Стюарт вздохнул. — Но у меня все-таки есть выбор. Сомневаюсь, что ты бы рискнула жизнью.

— Не знаю. — Герда задумалась. — Я не знаю. Может быть… Думаю, если есть шанс, надо его использовать.

— Пан или пропал? Будешь ходить либо вообще уже ничего не будешь делать?

Она не осмеливалась взглянуть на него.

— Нет уж. Спасибочки. Только мама жалела меня. Она отговаривала меня, а Джордан… Он всегда «за». Легко говорить всякие пафосные фразы типа «Ты не живешь, а существуешь» и тому подобное, но ведь не ему добровольно идти на смерть. К тому же после этого я взглянул на вещи другими глазами. — Стюарт боролся с нарастающим волнением. — Я не хочу умирать! Все эти годы жизнь казалась мне адом. И не только мне, я уверен. Но, прилетев из Германии, я долго думал, готов ли я умереть. Нет. Мне не так уж и плохо живется. Я как будто дергаю за веревочки, а люди ходят вокруг меня на задних лапках. Иногда мне это даже нравится.

— Как в кукольном театре, да? — зло усмехнулась Герда.

— Ха, у меня только маленькая труппка. Главный режиссер здесь мой братец. Вот так, дорогая.

Герда снова заметила, с какой ненавистью Стюарт говорил о Джордане. Когда она только познакомилась с ними, казалось нормальным, что между братьями существует что-то вроде конкуренции. Избалованному и сумасбродному Стюарту нелегко было смириться с диктаторскими замашками старшего брата. Но сейчас…

Она не находила что сказать и в душе обрадовалась, когда в комнату вошел Джордан. При виде брата Стюарт еще больше нахмурился. Он мрачно взглянул на внушительную фигуру, облаченную в элегантный черный костюм:

— Что тебе нужно? Мы не нуждаемся в твоем надзоре.

— Ужин подан, — невозмутимо ответил Джордан. — Неужели вы еще не надоели друг другу?

Он, казалось, привык к грубым выходкам Стюарта. Абсолютно равнодушен к страданиям младшего брата-калеки. Что же удивляться тому, как грубо он обращается с ней? Грустная и задумчивая, Герда поплелась за братьями.

Они вошли в великолепную, обитую дубом столовую, с огромными дверями, открывающимися на террасу. Ужин соответствовал как изысканному стилю дома, так и процветающему положению хозяина. Но все чувствовали себя неловко. В воздухе повисло напряжение. На столе красовались салаты и аппетитный ветчинный мусс. Словно завершающий аккорд, появился ароматный спаржевый суп, и домработница наконец удалилась. Все трое принялись за еду, но в каждом движении, взгляде, слове все равно чувствовалась скованность.

За ужином Джордан был как-то особенно внимателен и любезен. По крайней мере, Герде так показалось. И это насторожило ее даже больше, чем недавняя холодная агрессивность. Стюарт делал неудачные попытки поддержать разговор. Он совсем не изменился — все такой же испорченный ребенок, абсолютно не пытающийся скрывать или контролировать малейшие изменения настроения, непринужденно и без притворства выражающий чувства обиды, досады или неудовольствия. Наконец, небрежно бросив на стол салфетку, он обратился к Джордану:

— Думаю, тебе следовало предупредить меня заранее.

— Ты о чем?

— Об этих выходных. Что приедет Герда.

— Но ты знал уже вчера вечером. Неужели времени было недостаточно? — с каменным выражением лица спросил Джордан.

В это время между ним и Гердой происходила немая борьба, когда он, не обращая внимания на яростные протесты, выбрал для нее самый большой кусок торта и пытался положить ей на тарелку.

— Ты должна попробовать эти сливки. Наши собственные, с фермы. Тебе положить, Стюарт?

— Нет, спасибо. — Стюарт потянулся за кофейником. — Не перестаю удивляться твоей наглости, Джордан. Около двух месяцев ты не кажешь сюда носа и даже не звонишь, а потом вот так вот, с бухты-барахты, являешься с Гердой. Почему ты не сообщил заранее?

— Сам не знал.

«Впрочем, как и я, — подумала Герда. — Сегодня еще до обеда я не могла даже представить ничего подобного!» Злость охватила ее: оказывается, Джордан все решил только вчера вечером. Должно быть, наглец даже не сомневался, что она согласится. Значит, догадался, что ей нужен этот контракт.

— Конечно, тебя не смутило, что Рэчел уже спланировала для нас весь уик-энд.

— На самом деле возникли кое-какие трудности, но все закончилось благополучно, — со спокойным высокомерием, даже с издевкой отозвался Джордан. — Но я не думаю, что ты очень жалеешь. — Нотки сарказма становились все заметнее. — Или, в противном случае, мы не обидимся и завтра же утром можем вернуться в город и там продолжить наши деловые переговоры.

— Деловые переговоры. — Стюарт весь обратился во внимание. От детской плаксивости не осталось и следа.