К безграничному удивлению Лесли, входная дверь дома стояла настежь открытой. Девушка поспешила войти, поставила на пол чемодан и застыла в растерянности.

— Анна! Это ты? — крикнул дед.

Говорил он твердо и громко. Подобных интонаций Лесли не слышала в его голосе уже несколько недель. Забыв обо всем на свете, девушка понеслась в библиотеку, вознося благодарность за то, что дед жив и здоров.

— Ты где была? — вместо приветствия, строго спросил он. — Доктор Ролинсон сказал, что ты провела ночь у него. Почему ты ушла из дому? Переживала за меня?

Увидев, что он считает это само собой разумеющимся, Лесли сочла за лучшее промолчать и ни словом не обмолвилась о предыдущей ночи. Сначала надо побеседовать с Анной, хотя подобная идея не доставляла удовольствия.

— Я так рад, что тот парень, который болтался здесь в последнее время, перестанет докучать нам, — продолжал Хильярд тем же тоном. — По-моему, лучше уж погибнуть, чем провести остаток жизни в сумасшедшем доме. По крайней мере, я бы предпочел первое.

— Ты знаешь, кто он?

— Похоже, совершенно посторонний человек, — покачал головой дед. — Все это, конечно, весьма неприятно, но, слава богу, не имеет к нам никакого отношения.

И хотя причина подобной перемены оставалась для Лесли загадкой, было совершенно очевидно, что к Хильярду вернулись его прежние сила и энергия. Похоже, безумный взгляд и припадки бешенства канули в Лету.

Приготовившись к враждебной встрече или, в лучшем случае, к полному безразличию со стороны экономки, Лесли была крайне удивлена, услышав ласковое «доброе утро, мисс Мейсон».

Подбодренная хорошим началом, Лесли решилась на откровенный разговор:

— Послушай, Анна, мне надо поговорить с тобой. Я уже кое-что слышала о событиях прошлой ночи. Кое-что от доктора Ролинсона, кое-что от дедушки. Но все равно многое остается для меня загадкой. Знаю, я не слишком по-дружески к тебе относилась и теперь очень сожалею об этом. Может, забудем прошлое и попробуем начать сначала? Ты наверняка считаешь, что я заявилась сюда только с одной целью — удостовериться, что дед оставил деньги мне, и, само собой разумеется, эта идея пришлась тебе не по душе, поскольку ты столько лет служишь ему верой и правдой! Но поверь, у меня и в мыслях ничего подобного не было!

— Вы тоже неправильно поняли меня, мисс, — покачала головой Анна. — Вовсе не поэтому я так холодно встретила вас и не одобряла вашего присутствия. Я боялась, что через недельку-другую такая жизнь встанет вам поперек горла, и вы умчитесь обратно в Лондон. Меня, конечно, не было здесь, когда ваша мать покинула дом, но время от времени хозяин рассказывал мне об этом. Бедняга так страдал, обвинял во всем только себя одного. Может, он действительно был виноват, об этом не мне судить. Но зато мне известно, какую ужасную цену заплатил он за свою ошибку. По ночам его частенько мучили кошмары, и он разговаривал во сне. И все о том, как он боится, что умрет и они снова встретятся на небесах, а дочь опять отвернется от него. У меня сердце кровью обливалось, когда я это слышала.

У Лесли слезы навернулись на глаза, и не только из-за безмерной жалости к деду, но еще из-за обиды на свою собственную глупость. Ну почему она так поспешно внушила себе, что Анна — женщина твердая и холодная, бессердечная и даже злобная, а сама в это время ожидала со стороны экономки любви и доверия?

— Поначалу я и правда не думала, что задержусь тут надолго, — призналась Лесли. — Но вскоре все изменилось. Я почувствовала, что нужна дедушке. И к деньгам это не имеет ни малейшего отношения.

— Да, я это поняла, — закивала Анна. — Ты не станешь обижать его. Но ведь однажды ты встретишь мужчину и выйдешь замуж. И когда это произойдет, я останусь с ним и, как всегда, буду заботиться о хозяине.

— Спасибо, Анна! Но давай вернемся к прошлой ночи, — попросила Лесли. — Где ты нашла дедушку? И как так вышло, что ни я, ни… кто-нибудь другой не видели вас?

— Ничего удивительного. — На губах экономки появилось некое подобие улыбки. — Мы прятались в пещере на берегу моря. Я услышала, что кто-то идет, и испугалась: вдруг это полиция? Начались бы всякие расспросы и неприятности, а, насколько я могла судить по состоянию хозяина, вчера вечером ему и так пришлось нелегко.

— Расспросы и неприятности? — У Лесли округлились глаза. — Что ты этим хочешь сказать?

— Я про того человека, который напал на него на обрыве. Человека, которого я убила. — Ни один мускул не дрогнул на ее лице, когда она добавила: — Моего мужа.

Лесли смотрела на женщину, спокойно сидящую рядом с ней, и сокрушенно качала головой. Неужто все в этом доме посходили с ума? Анна сказала: «Мой муж» — или ей послышалось?