Ларк Райдер всегда поступает с демонстративной чувственностью. Конечно, он любит ее любую, но приятно осознавать, что лучшей партнерши для постели нельзя и пожелать. Янси был более чем готов связать себя брачными узами.

Черт! Еще не известно, кто погибнет, если она не вернется как можно скорее.

Роза проснулась глубокой ночью, тело покрылось потом, а сердце колотилось в бешеном ритме. Ей снились Майкл и змеи. Болезнь и смерть.

Девушка напомнила себе: врач настаивал на том, что муж находится в безопасности. Он, наверно, сладко спит, и Янси, безусловно, позвал бы ее, случись непредвиденное.

Собственно, ничто не имеет значения. Нужно избавиться от кошмарных видений. И взглянуть на Майкла. Просто убедиться, что все в порядке.

Схватив халат, лежавший на стуле рядом с кроватью, Роза накинула его и завязала пояс. Потом взяла лампу, которая еле горела, и поспешила в спальню мужа, расположенную напротив.

Янси дремал на стуле, опустив голову на грудь. Она окинула его лишь мимолетным взглядом, обратив все внимание на мужчину в постели.

Девушка наклонилась, чтобы рассмотреть его лицо. Муж выглядел значительно лучше, чем в ее кошмарном сне. Стал еще красивее, чем до несчастного случая. Цвет лица полностью восстановился. Дыхание было глубоким и ровным.

Роза с облегчением вздохнула.

Словно услышав ее, Майкл открыл глаза и посмотрел прямо на жену. Та с испугом выпрямилась, хотя сердце подпрыгивало от радости. Ничего прекраснее этой голубизны девушка не видела.

— Не уходи, — шепотом произнес он.

Роза опять склонилась над мужем.

— Я и не собиралась, — она заботливо отбросила волосы с его лба. — Как вы себя чувствуете?

Он нахмурился.

— Не слишком хорошо. Что… — он заколебался, а потом ответил на собственный вопрос. — Змеи.

Девушка кивнула.

— Да, вы сильно болели.

Янси встрепенулся на стуле.

— Миссис Рафферти?..

Она оглянулась.

— Он проснулся, мистер Джоунз.

Ковбой поднялся и подошел к Майклу.

— Ваша жена так беспокоилась. Да и весь город только и расспрашивает о вас.

— Сколько я пролежал?

— Пять дней, — ответила Роза. Она поставила лампу на тумбочку и налила воды в стакан. — Вот, пейте, — и приподняв голову мужа, поднесла стакан к губам.

Какое-то мгновение он просто смотрел на нее, потом поднял руку, положил ее ладонью на руку Розы, опустил глаза и выпил все. Затем откинулся на подушку, словно простые движения полностью лишили его энергии. Майкл даже не мог держать глаза открытыми.

— Останься… Роза… — тихо попросил он и мгновенно заснул.

Что еще она должна была сделать? Просто кивнула Янси, и тот на цыпочках вышел из комнаты. Потом уселась на стул, который прежде занимал ковбой, и наблюдала, как муж спит.

Когда Майкл проснулся в следующий раз, солнце уже пробивалось в окна. Он лежал без движения, глядя на потолок, и пытался припомнить, что произошло. Постепенно все прояснилось.

Последнее воспоминание было о Розе, стоявшей у постели. Ее каштановые волосы были заплетены в косу, которая свисала через плечо, когда девушка склонилась над ним.

«Не уходи…»

«Я и не собиралась…»

Он повернул голову и обнаружил ее сидящей на стуле. Голова лежала на его кровати, руки служили подушкой. Девушка крепко спала, и Майкл имел возможность получше разглядеть ее.

Ему всегда нравились лицо в форме сердечка и маленький розовый рот. Если уж быть до конца честным, то тонкий нос и решительный подбородок тоже пришлись по душе. Майкл любовался длинными густыми ресницами, бросавшими тень на щеки.

Она выглядела усталой, и Рафферти понял, что жена не отходила от него во время болезни. Пять дней? Кажется, так она сказала? Эта женщина постоянно находилась рядом.

«Я должен хоть немного нравиться, если ты провела здесь столько часов, — размышлял Майкл. — Что ты скажешь, когда я признаюсь в своей любви?»

Рафферти признался себе, что действительно любит Розу. Почему это так удивительно? Ведь он вечно сострадал бедным сиротам и бездомным дворнягам, которые боролись с тяжкой судьбиной.

И что сочувствие принесло в прошлом? Одни неприятности. Взять, к примеру, Диллона. Люби он брата по-настоящему, доверяй ему, и ничего бы не случилось. Не пришлось бы сражаться за то, что принадлежит по праву.

Да, Майкл любил Диллона. Шесть лет они жили душа в душу. И еще десять — соперничали во всем.