Неужели? Разве она этого хочет?

Девушка подавила рыдания, но вопросы роились в голове.

Что значит почувствовать себя любимой?

По-настоящему?

Может, позволить себе расслабиться?

Но стоит ли рисковать?

Лежа на спине, Майкл смотрел в потолок. Что он натворил, какой дурак.

Неприятно смотреть на себя. Гордиться нечем. Ревность и жадность исковеркали его жизнь.

Рафферти знал все о делах; он мог построить отель и прекрасно руководить им, был мастером при заключении сделок и отлично распознавал людей. Служащие его уважали, друзья считали великолепным хозяином и обаятельным кавалером. Он не отказывался помочь в беде. Столп общества.

Но в частной жизни абсолютно ничего не достиг. Предавал тех, кто был особенно близок. Отвернулся от Диллона, брата, которого любил мальчиком, но возненавидел, узнав тайну его рождения. Рафферти боролся с отцом, вечно ставил ему подножки. А ведь когда-то Джон Томас был для него идеалом.

Во имя чего бесконечные битвы? Из-за наследства?

Как все исправить? Можно ли компенсировать десять лет, которые он боролся против Диллона только потому, что тот оказался незаконнорожденным сыном? Как вернуть уважение Джона Томаса? Как стать настоящим сыном и братом?

Много вопросов и почти все — без ответа.

И Роза…

Как быть с Розой?

Рафферти закрыл глаза. Любовь к ней — чувство, лишенное эгоизма, а женитьба — первое, что он сделал не по расчету. Без жены Майкл не понял бы, насколько пуста его жизнь. Придется стать достойным этой женщины.

Больше всего в жизни Майкл мечтал добиться взаимности от миссис Таунсенд Рафферти.

Ночью Майкл почти не спал, а просто мысленно пересматривал свою жизнь: и в детстве, и в зрелые годы. Пришлось признать в себе неприятные качества. Некоторые черты откровенно удивили Рафферти, а многие — разочаровали.

К утру он нашел выход. Решение переменит жизнь, но сделает его человеком. Тем, кого может полюбить Роза, — и навсегда.

До полудня Майкл отправил два письма — одно Диллону Рафферти в Ньютон, штат Орегон, а другое — Джону Томасу Рафферти, в Сан-Франциско, штат Калифорния. Потом пошел на постоялый двор и спросил мисс Оверхарт.

Вирджиния подозрительно смотрела на зятя.

— Ее здесь нет, мистер Рафферти. Уехала утром. Наняла бричку с кучером и отправилась на юг. Собиралась пересесть на орегонскую железнодорожную линию в Нампа и вернуться в Калифорнию.

— Понятно. Спасибо, миссис Таунсенд, — он надел шляпу и собрался уходить.

— Не знаю, что вы затеяли, но надеюсь, что это не повредит Розе. У моей дочери была тяжелая жизнь.

Майкл по-доброму улыбнулся.

— Обещаю, миссис Таунсенд, что никогда не причиню боль Розе.

— Рада слышать это, — она некоторое время смотрела на него и потом произнесла: — Я вам верю.

— И правильно делаете, мадам, — Рафферти кивнул и вышел с постоялого двора, чтобы отправиться на строительную площадку.

По дороге на почту Майкл лишь бегло взглянул на результаты работы и теперь вынужден был признать, что остался ими весьма доволен. Рабочие сделали много, пока он болел. Янси подробно рассказывал о происходящем, но Рафферти верил с трудом. Когда он увидел все собственными глазами, то настроение поднялось.

Переговорив с плотниками, Рафферти извинился и направился домой уже более медленным шагом. Когда он добрался до крыльца, то обрадовался, что может присесть. Прогулка в город отняла все силы, хотя здоровье постепенно приходило в норму. Завтра будет еще лучше.

Открылась парадная дверь, и на крыльце появилась Роза. Майкл встретился с ее обеспокоенным взглядом. Оба молчали.

Вчера вечером жена избегала его. Принеся поднос с ужином, она не дала Майклу возможности заговорить, если бы он даже имел, что сказать. Утром перед уходом Рафферти тоже не видел ее.

«Как мне тебя добиться, Роза? Как заставить поверить в мою любовь? Как тронуть твое сердечко? Ты чересчур оберегаешь его».

Рафферти умел завоевывать женщин, но только теперь почувствовал необходимость во взаимности.

Он поднялся со скамейки.

— Мне нужно было отправить письма, — сказал Майкл, словно Роза интересовалась его отсутствием, и приблизился к ней, чтобы посмотреть в выразительные, с золотыми искорками глаза. Хотелось дотронуться до мягкой кожи, обнять и поцеловать в сладкие губы.

Словно догадавшись о его мыслях, она широко раскрыла глаза и стала похожа на птичку, попавшую в закрытое пространство и готовую вспорхнуть.

Майкл не двигался. Придется действовать осторожно. Сначала нужно завоевать доверие, а потом — любовь.