— Майкл купил постоялый двор для себя, видимо, хочет монополизировать гостиничное дело в Хоумстэде. Его интересуют только деньги. Вот и все.

— Нужно было лучше сжечь дом, чем продавать ему.

— Ты ведь так поступил с мельницей? Потом убил Тома МакЛеода, потому что у него в сейфе хранились деньги, и поджег лесопилку?

Глен оглянулся назад и долго молчал.

— Ждет тебя горе от ума, девка.

К горлу подступил комок. Значит, она не ошиблась. Все эти годы Роза знала о случившемся, но боялась открыться. Теперь из-за ее трусости Хэнк МакЛеод погиб так же, как его сын.

Отец опять смотрел вперед на дорогу.

— Тебе остается надеяться только на то, что муженек заплатит достаточно денег, которых хватит, чтобы убраться из страны.

Девушка уловила в его словах скрытую угрозу. Она слишком много знает. Если отцу не удастся сбежать, он убьет ее, чтобы заставить замолчать. Скорее всего, он так и поступит в любом случае. Человеческая жизнь не имеет для него значения.

— Ты ведь не сможешь запросить выкуп, если мы будем вдали от города. Зачем едешь так далеко?

— Ты задаешь слишком много вопросов. Заткнись и дай мне подумать.

Значит, Глен планирует убить ее. Роза поняла это из ответа отца. Таунсенд не захочет вернуть дочь мужу. Хэнк МакЛеод мертв. Роза — единственная, кто знает, что Глен застрелил шерифа. Отец не отпустит ту, кто может указать на убийцу.

Девушка молилась: «Господи, не допусти. Только не такой конец».

Янси Джоунз скакал рядом с Майклом, а за ними Диллон и Джон Томас. Все мужчины из долины сели на лошадей и отправились искать Розу. Группа Майкла ехала по речному каньону.

Младший Рафферти был благодарен за присутствие Янси. От опытного глаза ковбоя не ускользали детали. Он заметил, что здесь недавно проехали две лошади и очень быстро. У Майкла появилась надежда, что они на верном пути.

Четверо мужчин молча скакали галопом. О чем им в сущности было говорить?

Сумерки быстро спустились на реку. Горы, покрытые лесом, возвышались по обе стороны и закрывали свет, хотя в долине еще продолжался день.

К вечеру стало менее жарко. Температура быстро падала. Роза дрожала и мечтала о теплой одежде, но знала: жалобы бесполезны. Отцу плевать, что она замерзла.

Когда наступила темнота, она казалась кромешной, и в двух шагах ничего не было видно. Это заставило Глена остановиться.

— Слезай и отдохни. Подождем луны и двинемся в путь.

Девушка с трудом выскользнула из седла, потому что ее руки были связаны. Как только ноги коснулись земли, колени подкосились, и если бы она не ухватилась за седло, то тут же упала бы. Сейчас Роза чувствовала все ссадины и ушибы от утреннего падения. Плюс новая боль в мускулах. Она заставила себя медленно и ровно дышать, ожидая, пока силы вернутся, и не отпускала седло.

Ночные звуки казались странными и даже зловещими. Шум бурлящей воды. Крик совы. Шаги лесных животных, пробиравшихся сквозь лес и заросли. Крик койота вдали и отклик другого.

— Оставайся у лошади, — приказал Глен. — Не хочу, чтобы лев тобой поужинал.

Роза вздрогнула от страха. Отец намеренно пугает ее. Он хочет, чтобы она боялась. Однако ничего страшнее сложившейся ситуации быть не может. Если удастся сбежать, то можно спрятаться…

— Папа, пожалуйста, развяжи мне руки.

Он рассмеялся и опять напугал дочь. Роза не видела отца и не могла разобрать, где он находится.

Девушка выпрямилась и, поборов страх, произнесла ровным голосом:

— Мне нужно в туалет, а руки связаны. Ты должен понять это.

Таунсенд хмыкнул.

Роза затаила дыхание, выжидая.

Через две секунды отец оказался рядом. Он видел в темноте лучше, нежели она. Понимание этого заставило девушку задуматься, осуществим ли ее план. Но разве есть другой выход? Роза не могла позволить Глену использовать ее как приманку, чтобы вытянуть деньги из Майкла, и вознамерилась сбежать от отца.

Глен схватил дочь за руку, и та немедленно почувствовала холодное лезвие ножа на коже. Потом упала веревка. Руки пронзила боль. Роза ожесточенно терла занемевшие места, надеясь испытать облегчение.

— Не ищи дерево, — предупредил Глен, когда она отошла от него. — Можешь оправиться здесь, у тропы.

— Я не такая дура, чтобы бежать, — огрызнулась Роза. — У тебя ведь есть ружье, и ты чувствуешь себя храбрецом.

— Кончай издеваться, ты еще пожалеешь?