Мне удалось побеседовать с Амицом Дольникером!

Положение критическое, но не безнадежное — безопасность прежде всего — на холодное не дуют — инфляции не будет. От нашего корреспондента в Эйн Камоним.

Мы находимся рядом с Амицом Дольникером в маленькой деревне в восточной части Верхней Галилеи. Мы не знаем, чему больше удивляться — прекрасному ли настроению Дольникера, его теплым отношениям с жителями деревни (см. статью и фото на внутренних страницах) или же тому, что, несмотря на полную изоляцию и крайне примитивный образ жизни, Дольникер успевает следить за развитием событий в стране и за рубежом прекрасным чутьем политика. Амиц Дольникер безотлагательно ответил на вопросы, сыпавшиеся на него со всех сторон, и его ответы, приперченные тонким юмором, доказали, что он остается самым блестящим и остроумным оратором в своей фракции.

— Ваше мнение, господин Долъникер, о новом коалиционном кризисе?

— Ситуация критическая, но ни в коем случае не безнадежная. Лишь взаимопонимание сторон может гарантировать договоренность.

— А если все же кризис продолжится?

— Всему свое время.

— Что вы можете сказать о текущем состоянии безопасности страны?

— К сожалению, из соображений безопасности я не могу сейчас дать глубокий анализ проблемы. Тем не менее я повторяю: мое кредо — безопасность прежде всего.

— Но несмотря на это, может ли ситуация повлиять на изменение линии внешней политики?

— В определенной степени.

— Господин Дольникер, стоим ли мы на пороге новой волны повышения цен?

— На этот вопрос позвольте ответить шуткой. Однажды некий резник пришел к раву и плакался перед ним: «Рабби, рабби, почему мне не дают дуть в шофар?»

«Я слышал, что ты не окунался в микву, — отвечает рав.»

«Рабби, но вода очень холодная, — оправдывался резник.»

«Ойф калст бласт мен ништ (на холодное не дуют),» — отвечает рав.

— Из ваших слов можно заключить, что нет опасности инфляции?

— Я, кажется, сказал ясно.

— Нам можно опубликовать ваши выводы?

— Думаю, да.

Пока шла пресс-конференция, снедаемая скукой госпожа Дольникер утащила трактирщика за пределы зала заседаний и поинтересовалась, как связаться с местным рабочим советом? Элипаз тут же начал косить и позвал жену, а сам в панике бегом вернулся в зал заседаний. Через несколько минут дверь зала вновь открылась и оттуда вышла к гостье госпожа Хасидов.

— Товарищи, — обратилась Геула к двум женщинам, тронутым такой честью, — у вас есть желание проявить небольшую социальную активность в рамках деревни?

Госпожа Хасидов и Малка обменялись взглядами, преисполненными чувством неполноценности:

— Сейчас?

— Ну конечно! Ведь завтра утром я уеду, и я надеюсь…

По правде говоря, надо отметить, что со времени прибытия в деревню Геула чувствовала непреодолимое желание что-нибудь организовать.

— У нас в Тель-Авиве есть современный детский дом, — заявила она женщинам, — и я занимаюсь этим учреждением, где находятся около двухсот сорока детей-сирот — представителей разных общин Израиля, без всякого участия или поддержки со стороны правительства.

— Господи, двести сорок сирот, — содрогнулась Малка, — и только господин инженер и госпожа Дольникер?..

— Я — Геула, — заметила функционерша, — и не я с Дольникером, а наш социальный отдел содержит это учреждение.

— Ну, тоже очень хорошо, госпожа Дольникер.

— Я — Геула, — отметила партактивистка и стала беседовать по душам с товарищами женщинами об этих невинных малютках, что вручают свою судьбу в щедрые руки жителей Эйн Камоним. Она вынула из своей сумочки толстую квитанционную книжку, на которой синей краской были напечатаны изображения веселых детей, жующих хлеб с медом и говорящих большими буквами: «Спасибо организации женщин-работниц за спасение сирот Израиля Limited». Геула передала книжку в ведение товарища Хасидов и объяснила женщинам-добровольцам, как ходить от дома к дому и просить пожертвования в обмен на квитанции — каждый должен подать кто сколько может в размере одной лиры с человека.

— Если вам удастся немного облегчить страдания бедных сирот, значит, работа стоила того и вы не зря старались, — закончила инструктаж Геула, — ну, а теперь удачи вам, товарищи женщины!

Женщины удивленно глянули на добрую женщину и на ее цветные квитанции, не набрались смелости открыто возразить и отправились на загадочную операцию.

— Послушай, Малка, — проворчала госпожа Хасидов, — ведь это, по сути, нищенство.

Малка беспомощно пожала плечами и постучала дрожащей рукой в дверь ветеринара, живущего на краю деревни.