Рыжие волосы, золотое пламя. Хрупкие поникшие плечи. Залитый кровью изумрудный свитер.

Кажется, он кричал. А быть может, выл. Он не знал. Он только и мог, что повторять:

– Только не Саманта, Господи, только не Саманта! Неужели опять, бедная девочка, только не Саманта!

Дрожащими руками он отводил волосы, искал пульс, никак не мог найти… К черту, Рон, ты же врач!!!

Наконец он нащупал пульс и испытал невыразимое облегчение. Ровный, сильный, хорошо наполненный. Она была жива и пострадала не очень сильно. Сильно кровоточила рана на голове, это всегда, раны головы самые опасные в смысле кровотечения. Нажать на висок, потом под подбородок. Освободить грудную клетку. Дыши, Золотая, дыши!

Она открыла глаза и с недоумением уставилась на него.

– Рон… откуда… как ты здесь очутился? Господи, что это… все в крови…

– Не двигайся! Просто скажи, где больно?

– В ушах. Выключи этот чертов сигнал!

Это прозвучало так неожиданно и так смешно, что Рональд расхохотался. Возможно, несколько истерически, но это был настоящий смех, и он сам обалдел от этого.

Несколько минут ушло на то, чтобы отключить сигнал, а потом Рональд увидел, что Саманта, морщась, выбирается из машины и хочет обойти ее кругом.

Он кинулся к девушке, подхватил, прижал к себе.

– Что ты делаешь, упрямая ослица!

– Я должна осмотреть машину.

– Это тебя надо осмотреть в первую очередь, а машина… ей уже все равно.

– Ты не понимаешь! Это не моя машина.

– Плевать, чья это машина, ей хуже быть все равно не может. Она стоит на месте, это главное. Я должен осмотреть тебя. Обопрись на капот.

– Я в порядке. Только кровь… голова… разбила голову свою дурацкую…

– Это не страшно, не бойся… шрамов не останется. Просто раны головы всегда очень кровят. Вытяни ногу. Другую. Теперь руки. Так, похоже, ни переломов, ни вывихов нет. Есть порезы на шее и на щеке, от разбитого стекла, должно быть.

Саманта потрясенно посмотрела на свои руки.

– Ты не поверишь, но несколько минут назад я вполне искренне попрощалась с белым светом.

– Вообще-то у тебя были для этого все основания. Знаешь, ты шикарно выглядишь для женщины, которая только что сорвалась с обрыва.

– Это ты издеваешься или утешаешь?

– Я же доктор. Мы всегда бодрим пациентов. Профессиональная привычка.

– Вот не знала, что ты работал лечащим врачом. Я думала, ты врач-исследователь.

– Я им стал, но после того, как отработал пять лет в больнице.

– Что ж, значит, я в хороших руках.

– Но не в самых лучших. Тебе надо в госпиталь. Необходимо сделать рентген.

Саманта повернулась и оглядела машину, затем с трагическим видом обернулась к Рональду.

– Рентген мне не нужен. Мне скоро вообще ничего не будет нужно. Пара цветочков на могилку - и все. Когда Лесли увидит машину, он меня убьет. Голыми руками.

– А я уверен, он обрадуется, что ты жива. Особенно когда увидит свою машину.

– Конечно, обрадуется. Иначе - кого ж ему убивать?

Рональд знал Лесли Доила. Видел его с Самантой несколько раз - и ненавидел его за это. В каких они были отношениях, Рональд не знал, но сегодня Саманта была в машине одна. Без Лесли.

– Куда ты ехала в столь неподходящее время по столь неподходящей дороге?

– Это долгая история. Потом расскажу. Меня всю трясет. Мы можем отсюда выбраться? У тебя есть машина?

– У меня наверху Шайтан.

– Да? А джинна нет?

– Это мой конь. Мы доберемся до дома, и Дик отвезет тебя в госпиталь…

Он мог бы сам отвезти ее в госпиталь и удостовериться, что все в порядке.

Он не должен этого делать! Мало того, что ему придется вернуться в прошлую жизнь, он еще и навредит Саманте. Ее будут ненавидеть и бояться, если увидят в его компании. Возможней, это уже случилось…

– Что все-таки произошло, Сэм?

– Я тебе все расскажу, но после того, как мы отсюда уберемся. И в госпяталь я не поеду!

Он знал, что не должен этого делать, но понимал, что все равно сделает.

Он не должен везти ее в Замок, но отвезет.

Рональд осторожно обнял ее за талию, и рыжие волосы коснулись его изуродованной щеки. Пять лет он не знал ничьих прикосновений…

Он не в силах отказаться!

Лесли мрачно смотрел на двоившуюся… ох, нет, уже троившуюся блондинку в мини-юбке, танцующую шейк, и думал, что свитерок ей стоило бы купить на пару размеров больше. В этом слишком мало места для фантазии, чтобы угодить одинокому… му… мущине!