Саблин с флотом намеревался остаться в Севастополе и там разоружить корабли, если германский главнокомандующий разрешит поднять украинский флаг, показывающий переход флота к дружественной германцам, т. е. зависимой от них, Украинской республике.

Но делегацию германцы не приняли, а 30 апреля 1918 года адмирал Саблин вышел в море с обоими новейшими дредноутами «Свободная Россия» и «Воля». К ним присоединились 15 современных эсминцев, 10 пароходов. Все они ушли в Новороссийск.

2 мая 1918 года германский линейный корабль «Гебен» вошел в Севастополь. Там стояли оставшиеся корабли Черноморского флота — семь линкоров старого типа, крейсер «Очаков» («Кагул»), «Память Меркурия», несколько неготовых к выходу в море новейших эсминцев, миноносцы, 14 подводных лодок. Кроме них были и вспомогательные, и торговые суда, а также перевернутый дредноут «Императрица Мария» с взорванной носовой частью.

Прибыв на место, германцы первым делом поставили «Гебен» в док. Затем на позицию перед Новороссийском они отправили германскую подводную лодку, приславшую 3 июня 1918 года сообщение о том, что у русских кораблей, стоявших в Цемесской бухте, на гафелях развеваются Андреевские флаги, а на фор-стеньгах — красные. Кроме того, с лодки доносили, что командует флотом адмирал Саблин.

13 июня 1918 года правительство кайзеровской Германии и большевики договорились о том, что русские корабли должны вернуться назад в Севастополь через 6–10 дней, ибо были признаны германской стороной собственностью России и должны были быть ей возвращены после заключения всеобщего мира. По телеграфу большевистское правительство направило в Новороссийск приказ о переходе кораблей.

В ожидании неминуемого позора адмирал Саблин сложил с себя командование, а заменил его капитан 1-го ранга Александр Иванович Тихменев.

3 июня 1918 года в Новороссийск приехал член учрежденной большевиками морской коллегии И. И. Вахрамеев, бывший матрос подводного плавания. В штабе флота он объявился с документами чрезвычайной секретности, важно сообщив, что ознакомит с ними лишь Тихменева. Прочитав бумаги, капитан 1-го ранга побледнел. Речь шла об уничтожении судов российского флота, санкционированном адмиралом Беренсом, перешедшим на службу к большевикам, и звучал следующим образом: «Ввиду безысходности положения, доказанной высшими военными авторитетами, флот уничтожить немедленно». Документ был уже подписан Лениным, Троцким и начальником Морского генерального штаба капитаном 1-го ранга Альтфатером. Для надзора за приведением этого приказа в исполнение, в Севастополь прибыл член Морской коллегии Ф. Раскольников.

17 июня 1918 года линкор «Воля», 6 эсминцев, вспомогательный крейсер «Траян», яхта «Крита» под командой временно командующим флотом капитана 1-го ранга Тихменева ушли в Севастополь, где немцы должны были их интернировать до конца войны.

После этого в Новороссийск прибыл Раскольников, который 24 июня совместно с комиссаром Черноморского флота Н. П. Глебовым-Авиловым, чрезвычайным уполномоченным по потоплению Черноморского флота Вахрамеевым и другим приверженцем большевиков, старшим лейтенантом Владимиром Андреевичем Кукелем-Краевским, командиром эсминца «Керчь», руководили взрывами и потоплением оставшихся военных и гражданских судов.

Линкор «Свободная Россия» на глубине 26 метров был взорван минным залпом миноносца «Керчь», эсминцы в количестве 10 единиц топились на внешнем рейде на небольшой глубине через кингстоны. По настоянию своих консулов были утоплены иностранные пароходы, которых война застигла на Черном море.

27 июня 1918 года в Новороссийск победоносно вошел «Гебен» с эсминцами. Этим событием ознаменовалось полное крушение бывшего русского Черноморского флота и были сведены на нет все победоносные усилия его на протяжении трех лет войны.

Большего унижения русский флот не знал с начала XVIII века. Высшие чины флота, узнавшие о произошедшем событии, были раздавлены морально. Офицеры флота испытали противоречивую гамму чувств. Флотская молодежь кипела праведным гневом и жаждала возмездия большевикам. Вопрос «что делать?» в те дни был далеко не праздным.

Правда, как помнили многие из них, еще в начале декабря 1917 года на Балтийском флоте контр-адмирал Михаил Беренс настоятельно советовал молодым энергичным офицерам отправляться на Дон, в Новочеркасск, чтобы принять участие в начинающейся военной организации для борьбы с большевиками.

Отныне, как никогда, путь в Добровольческую армию становился для морских офицеров делом чести.

Начавшаяся война с Германией первоначально не сильно затронула Русский Север, но действия Российского императорского флота на этом театре военных действий с её первых дней оказались достойны самых высоких оценок.

Исторически сложилось, что в районе Баренцева и Белого морей Россия не обозначила своего значимого военного присутствия, и не имела там оборонительных сооружений, дабы обороняться от агрессии вероятного противника.

Современному читателю это может показаться странным, но к 1914 году единственным русским военным кораблём в северных водах было посыльное судно «Бакан», заложенное на Невском механическом заводе 15 июня 1896 года.

26 февраля 1898 года «Бакан» отправился в свое первое плавание в Северный Ледовитый океан «на охрану промыслов морского зверя, проведения гидрографических работ и обслуживания маяков» [32] .

В летнюю пору оно несло охрану рыбных промыслов в Северном Ледовитом океане, от границы с Норвегией до льдов Карского моря, и по всему Белому морю, южнее мысов Святой Нос и Канин Нос, а зимой мирно базировалась на внутреннем рейде Либавы.