Из Лос-Анджелеса мы вылетели в Сан-Франциско, где продолжили баловство. Мы остановились в отеле «Альта Мира» напротив Золотых Ворот в Сосалито. Чтобы сэкономить немного денег и удовлетворить вегетарианские пристрастия Джимми, я решил снять номера, в которых есть кухня — и это нам предоставило больше возможностей для «пищевых» войн. Наши номера находились друг напротив друга и как-то в полдень Бонзо предложил: «Почему бы не не подать остальным обед через авиапочту?»

Он взял несколько сырых яиц и начал бросать их из своей комнаты в другую. Яиц надолго не хватило, но мы нашли другие боеприпасы: помидоры, апельсины, картошку, сыр, пончики, печенье, орехи. Хаос продолжался минут пятнадцать, пища летала по коридору. Когда всё закончилось, на стенах и окнах осталось достаточно холестерина, чтобы забить артерии половины Сан-Франциско.

Иногда Питера беспокоили наши выходки, ему казалось, что я потерял контроль над группой. Но моя философия состояла в том, что если мы прибываем на концерт вовремя, играем на должном уровне, нет никаких причин вне сцены жить как монахи или библиотекари. Я рассматривал наши проделки как невинные шалости, хотя возможно это был трамплин для чего-то худшего — разрушения собственности или, что более точно, разрушения самих себя.

Во время первого тура один друг из Сан-Франциско дал мне амилнитрат, который я предложил попробовать Бонзо. В тот момент, когда мы нюхали порошок, позвонил Питер из Лондона. Он говорил со всеми членами группы и спрашивал, как им живется.

Когда дошла очередь до Бонзо, он сказал Питеру: «Здесь здорово, Питер. Ричард дал мне траты Эми!»

Бонзо не расслышал название наркотика, а Питер не знал, что и подумать.

— Траты Эми! — взревел Питер. — Дай сюда этого мудака Коула!

Я взял трубку и обратился к Питеру самым невинным тоном.

— Да, Питер! Как дела?

— Ты что там делаешь с Бонзо, мать твою? Траты Эми!

Возможно, Питер подумал, что мы расплатились за групи по имени Эми. Но вряд ли можно сравнить оба удовольствия между собой.

Вскоре Питер понял, что наши проделки носят невинный характер и временами принимал участие в них.

Но так весело было далеко не всегда. В середине января наметились первые трещины в группе. Произошло это из-за шутки, которую Роберт не так понял, и это создало напряжение между ним и мной на долгое время.

Мы прибыли в Майами Бич и поселились в отеле Ньюпорт на Коллинз Авеню. Вскоре Джимми и я направились к бассейну, где встретили парочку девушек, с которыми мило поболтали. Пару минут спустя к нам подошёл Роберт в уличной одежде.

— Я хочу прогуляться по магазинам. Увидимся через час или два.

— Перед тем как вернёшься, купи сандвичей для нас. Я люблю тунец на ржаном хлебе, — ответил я полушутя.

Может быть тон был слишком снисходительным на взгляд Роберта, ведь я вроде как работал на него, а не наоборот.

— Бля, сам себе возьми, сандвичей, — вскипел он. Роберт недовольно помотал головой и ушёл.

Я понял, что даже в дни, когда Led Zeppelin ещё не взобрались на Олимп, у Роберта было завышено самолюбие, и с ним лучше не связываться.

Долгое время мы с Робертом были на ножах. Он изводил меня, временами вплоть до полного унижения, давая понять, кто тут босс, а кто подчинённый. Когда мы останавливались в отелях, он мог позвонить мне в номер и потребовать, например, что-то типа: «Ричард, попроси, чтобы мне привезли чай и завтрак». Мне хотелось сказать, чтобы он сам звонил и заказывал еду. Но ему нравилось выводить меня из себя. Я всегда звонил за Роберта, чтобы он отстал. Но это меня бесило. Я почувствовал, что мои отношения с ним в дальнейшем будут тяжёлыми.

Первый тур группы закончился в Нью-Йорке, в зале Филмор Ист. Мы остановились в отеле «Горэм» на Западной 55 стрит. Это прекрасное место открыл Крис Стэмп, который был менеджером The Who. Отель полюбили рок-группы, экономившие деньги, благодаря недорогим номерам с кухнями. К тому времени Нью-Йорк нетерпеливо ожидал дебюта цеппелинов. Слух о невероятной мощи группы распространился мгновенно… хэдлайнерам невероятно трудно было превзойти их наэлектризованные выступления.

В Филморе Led Zeppelin — вместе Делейни и Бонни — должны были открывать Iron Butterfly, популярнейшую группу в Штатах. Их второй альбом «In-a-Gadda-Da-Vida» был большим хитом и оставался в чартах 140 недель, а третий альбом должен был выйти совсем скоро. Их музыка потрясала аудиторию, словно удары дюжины Майков Тайсонов. И тем не менее, Iron Butterfly нервничали от того, что будут играть после Led Zeppelin, и Питер понимал это.

Питер был из тех парней, которые любили поиграть корпоративными мускулами. Эти парни никого не пощадят, если выпадет такой шанс.

— Led Zeppelin кого хочешь поставят на место, — говаривал он. И ему нравилось смотреть, как они делают это. И хотя цеппелины должны были выходить первыми, а за ними Делейни и Бонни, и только потом Iron Butterfly, Питер подошёл к импресарио Биллу Грэму и попросил сделать одолжение.

— Билл, ты должен позволить выступить Led Zeppelin вторыми. Сделай это для старого друга. Я хочу, чтобы Zeppelin и Iron Butterfly выступали след в след.