И когда Питер устроил европейский тур по Дании, Швеции, Германии, Австрии и Италии, мы вернулись на арены цеппелиновского масштаба.

По всей Европе аудитории реагировали почти безумно на «Stairway to Heaven». Когда группа играла в КБ-Халлен в Копенгагене, до выхода четвёртого альбома оставалось ещё несколько месяцев. Но судя по неистовству публики в тот вечер, когда Роберт вёл толпу через неотразимое путешествие по «Stairway to Heaven», можно подумать, что песня находилась на вершине чартов несколько недель. Слухи о композиции подогрели энтузиазм публики. И когда Плант представлял её как «нечто эпическое», а Джимми начинал прославленный перебор на красном двухгрифовом Gibson SG, исполнение этой отдельной вещи стало событием само по себе.

— Бьюсь об заклад, в зале сотня магнитофонов записывает «Stairway to Heaven», — говорил Питер. — Пираты наварятся на ней.

По окончании шоу Джимми только и мог покачать головой.

— У нас в руках настоящий монстр, — отметил он, опьянённый реакцией на «Stairway to Heaven». — Она — одна из тех песен, которые живут своей жизнью.

Пейджи знал, что каждый музыкант ждёт подобную песню. Led Zeppelin удалось создать такую.

После концерта Роберт, Бонзо, Питер и я отправились по барам. Мы шатались от одного к другому, решив прожить ночь, пока хватит адреналина.

Когда мы вошли в довольно шумный кабак, Роберт сказал:

— Интересно, чем мы тут можем поживиться.

Через десять минут мы встретили крутую блондинку, стройную, с пухлыми губами. От такой красотки у меня разыгралось воображение. Она не узнала музыкантов, но когда мы представились, стала намного дружелюбнее. Роберт сказал:

— Нам нужно найти укромное место.

Но каждый угол был занят, так что я взял девушку за руку и повёл всех в мужской туалет.

— Мы скоро выйдем, — сказал я Роберту, и увёл девушку в кабинку, закрыв за собой дверь. Я спустил штаны и сел на унитаз. Не говоря ни слова, подруга встала на колени передо мной и стала делать минет. Одно из преимуществ работы тур-менеджера.

Я слышал, как Роберт мечется в нетерпении по туалету.

— Давай быстрее, Коул. — сказал он так громко, что раздалось эхо.

— Терпение — это добродетель, — ответил я, находясь в возбуждении.

Роберт не унимался.

— Расслабься, Перси, — крикнул я. — Её рот не испортится.

И тогда терпение Роберта лопнуло. Словно чёрный пояс по карате, он поднял правую ноу и ударил по двери кабинки. От удара защёлка не выдержала, дверь рванула с такой силой, что блондинку толкнуло на меня. Меня подбросило назад и вверх, унитаз раскололся, и кусок фарфора впился в мою задницу, из которой хлынула кровь.

— Ты — сука, твою мать! — заорал я на Роберта, схватившись за зад, быстро пытаясь понять, всё ли там цело. — Ты что, не мог подождать немного?

Вообще-то, мне следовало благодарить судьбу, что девушка от удара не сомкнула челюсти, иначе увечье могло быть более серьёзным, чем кровоточащая жопа.

— Это тебя будет наукой, — взревел Роберт. Он посмеивался над дурацким видом тур-менеджера, прикладывающего туалетную бумагу к ране. Испуганная блондинка на карачках поползла к выходу.

— Теперь я буду первым, — сказал Роберт.

Я был недоволен. Не только потому, что девушка так и не закончила свою миссию, но и потому что мне придётся сидеть аккуратно несколько дней.

— Почему бы тебе не пойти с нами в отель? — Роберт хотел уговорить девушку. Но её перепугал произошедший инцидент.

— Нет, спасибо. — ответила она, проверяя, все ли зубы целы. — Я лучше поеду домой. Мой друг ждёт меня в баре. Да, нам точно стоит пойти домой.

Роберт сердито посмотрел на меня, будто я испортил ему вечер. Затем он засмеялся:

— Ты выглядишь как дурак, прикрывая жопу.

И что тут смешного?

Вернувшись в отель, мы притормозили в холле и снова принялись выяснять отношения. С самых ранних дней мы так и не стали особенно близки. Искра раздора долго тлела, и в конце концов из него разгоралось пламя. И хотя мы в основном очень корректно относились друг к другу, случаи, подобные этому, поднимали на поверхность нашу вражду.

— Жаль, что она не откусила его тебе! — кричал он, вследствие чего несколько голов повернулось в нашу сторону. Мы начали пихать друг друга, толкаться локтями и приправлять язык перчёными выражениями. Служба безопасности отеля подошла, чтобы разнять нас, клерк на стойке вызвал полицию.

— Это — мои сыновья, — объяснил Питер полицейским, появившимся пару минут спустя. — Я присмотрю за ними.

Питера больше всех развеселила данная история. Но по дороге к лифту он притворился, будто собирается отчитать нас.