Он перехватил цепочку посередине, сжал в кулаке.

— Не называй меня Лейтенантом, — сказал Молот, наматывая цепочку на руку.

Пагос захрипел. На его огромной шее вздулись жилы. Было видно, что он тянет цепь на себя изо всех сил. Но Дан продолжал подтягивать его к себе.

Негнущиеся ноги Пагоса заскользили по полу. С грохотом, ломая подвернувшийся табурет, он рухнул.

Стол отлетел в сторону. Дан мгновенно оказался на ногах. В вытянутой руке пистоль. Ствол смотрит в лицо девице.

Тинкин пританцовывал рядом, сжимая посох поперек груди. Он не сводил взгляда с обладателя книги.

— Дан, милый, ты собираешься стрелять в меня? — девица развела руками. — Я ведь стою перед тобой без оружия.

— Сама невинность, а?

— Помолчи, Тин. Лютия, это не я пришел к вам.

— Восемь лет назад дела обстояли по-другому.

— Восемь лет назад я был другим. Я отработал мой долг сполна. С Железноликими меня не связывает больше ничего.

— Капитан считает иначе.

— Передай Кассару — если он хочет что-то сказать мне, пусть приходит сам. Один. А не присылает вас. Иначе ему придется подыскивать новых лейтенантов.

— Ты считаешь себя победителем, горец?

Сначала Миха не понял, откуда раздался новый голос.

Говорил хозяин книги, едва разжимая бесцветные губы.

— Пистоли, бывает, дают осечку. Или мечут свинец в глаза хозяину.

Маслянистый зрачок дула уставился в переносицу человека с серым лицом.

— Можем проверить, Стеррано, — прищурился Дан. — Шансы у нас равны. Хоть, говорят, тебя и не берут пули.

— Не сегодня, горец. — Неприятный голос. Как треск ломающихся прутьев. И ощущение от него гадкое — будто мохнатые лапки ступают по коже. — Сегодня мы просто уходим. Вставай, Пагос.

— Запомни, Лейтенант. — Пагос поднимался, неуклюже опираясь на руки. — Когда Капитан закончит с тобой, я помочусь на твое мертвое лицо. А потом отрежу твои волосы и пришью сюда, — он показал место на куртке.

За Дана ответил Тинкин.

— Эй, Шкурник! — закричал он, показывая пальцем за спину Пагоса. — Там собака!

Пагос с рычанием шатнулся к нему. Но Стеррано, человек с книгой, сухо щелкнул пальцами.

И здоровяк послушно последовал к выходу вслед за ним и девицей в алом.

Минута, и только поломанный табурет, опрокинутый стол и куча осколков на полу напоминают о неприятных гостях. Да еще испуганные физиономии выглядывают с кухни и спрашивают, не позвать ли стражу.

— Нет, стражу не надо, — сказал Дан.

Убрал пистоль за спину и, нагнувшись, одним движением поставил стол на место.

— Вставай, малый, — Тинкин протянул руку Михе, который так и сидел на полу. — Застудишь корешок.

Миха фыркнул, но руку принял. Он уже понял, что всерьез обижаться на Тинкина невозможно.

— Цел? — сквайр похлопал Миху по спине. — Да, повезло тебе. Угодить Железной Ноге под каблук — радости мало. Стопчет и не заметит.

— Железной Ноге?

— Ну да, Пагосу. А ты не заметил, что у него вместо ног железяки?

— Не-а…

— Тинкин, — Дан стоял рядом.

Лицо у него было серьезное, мрачное.

— Отправляйся в город. Вместе с Михой. Найдите Дериха. Он может не знать, что Кассар и компания здесь. Как бы чего не случилось.

— Да что с ним случится, — буркнул Тинкин.

Но по глазам было видно, слова Дана он принял всерьез.

— Пойдем, малый, — сказал сквайр. — Поищем нашего карлика. Только накинь что-то потеплей. А то и впрямь корешок застудишь вместе с остальным.

Город жил ожиданием Турнира. Трепетали на ветру инсигнии наиболее именитых участников, подвешенные поперек улицы на веревках. В изменчивом свете газовых фонарей оживали и шевелились единороги, кентавры, гиппокрифы, рычали и скалились друг на друга, будто готовясь спрыгнуть со своих гербов и задать соперникам жару.

Жару будут давать их хозяева. Пылать огненным нут-Ром паровоинов, звенеть сталью о сталь в каменном кругу Котла, ристалища, заложенного указом самого Озерного Короля. Будут биться и состязаться на глазах у вопящих от восторга зрителей. Всего через десять дней, когда над Крайними Землями взойдет солнце.