В 23.15, когда вопрос о передаче президентских полномочий был решён, А.И. Лукьянов отправился в свой кабинет, где и заночевал. Здесь он, по одним данным, отредактировал [3360] , по другим — составил заявление по поводу нового Союзного договора, которое, по свидетельству его помощника Н. Рубцова, было закончено в 00.20. Но под документом А.И. Лукьянов поставил дату 16 августа [3361] .

Около 24.00, после того, как, по свидетельству B.C. Павлова, «документы были закончены разработкой» [3362] , на стол подали чай и кофе, «принесли бутылку виски» [3363] . Д.Т. Язов не стал принимать участие в трапезе и сразу же уехал. Когда он выезжал из Кремля, часы на Спасской башне показывали 00.16 [3364] . В.А. Крючков пробыл в Кремле до двух часов ночи [3365] . B.C. Павлов засиделся до трёх часов [3366] .

Если проанализировать образование ГКЧП, нельзя не обратить внимание на следующие факты. Подготовка к «заговору» началась буквально за несколько дней до выступления. B.C. Павлов был привлечён к нему 17 августа, А.А. Бессмертных, А.И. Лукьянов, Б.К. Пуго, Г.Я. Янаев — 18 — го, В. Стародубцев и А. Тизяков — ещё позже, 19 — го. Таким образом, шесть из десяти человек, намеченных В.А. Крючковым в состав ГКЧП, были посвящены в «заговор» в самую последнюю минуту.

Это означает, что состав ГКЧП в определённой степени имел случайный характер. Неудивительно поэтому, что двое из кандидатов в члены ГКЧП отказались в нём участвовать, третий согласился взять на себя полномочия президента только после давления на него и не на трезвую голову. Возглавить ГКЧП не пожелал никто.

Уже одно это свидетельствует о несерьёзности «заговора».

Удивляет и то, что вечером 18 августа в Кремле, если судить по имеющимся воспоминаниям, даже не поднимался вопрос о немедленном созыве Верховного Совета СССР, который мог бы санкционировать введение чрезвычайного положения, и о созыве чрезвычайного съезда народных депутатов СССР, на котором можно было бы поставить вопрос об отставке М.С. Горбачёва. Не рассматривались оба эти вопроса и накануне.

Странный характер имело и упоминавшееся ранее заявление А.В. Лукьянова. Обратив внимание на то, что в опубликованном проекте Союзного договора не учтены некоторые важные положения, содержащиеся в решениях Съезда народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР, спикер союзного парламента высказался за необходимость нового рассмотрения этого проекта названными учреждениями.

Однако он не имел права ограничиться этим. Он обязан был опротестовать намеченное на 20 августа подписание нового Союзного договора как грубейшее нарушение не только союзной, но и республиканских конституций. Однако не сделал этого. И моя попытка получить от него объяснение на этот счёт не увенчалась успехом [3367] .

Ядро «заговора» составляли четыре человека: О.Д. Бакланов, В.А. Крючков, О.С. Шенин и Д.Т. Язов. Причём главную роль играл В.А. Крючков. Однако, по свидетельству всех его знавших, по своему характеру он был лишь исполнителем, к тому же, как мы уже видели, в подобном деле участвовать не желал. Следовательно, даже за В.А. Крючковым кто — то стоял.

Но кто мог стоять за председателем КГБ СССР? Или президент СССР или президент России. В противном случае следует признать, что в этих событиях принимала участие ещё одна, неведомая нам третья сила.

Первым шагом, который планировали заговорщики, должна была стать встреча с Б.Н. Ельциным.

С 16 августа Борис Николаевич находился в Казахстане. Его возвращение ожидалось 18 — го около 21.00. Однако он «вернулся в Москву в час ночи, опоздав на четыре часа» [3368] .

К тому времени первое заседание ГКЧП подошло к концу, поэтому и B.C. Павлов, и Д.Т. Язов имели возможность встретиться с вернувшимся российским президентом. Однако, покинув около 24.00 кабинет B.C. Павлова, Д.Т. Язов отправился на свою дачу [3369] , а премьер оказался не способен к переговорам.

«Во время заседания, на котором был образован… комитет, — вспоминал B.C. Павлов на следствии, — у меня начались уже очень сильные головные боли… поднялось давление… Во время этих очень резких дебатов нам принесли ещё кофе и к тому же немного алкоголя. Через какое — то время я, вероятно, потерял сознание… меня вынесли из комнаты отдыха» [3370] .

Однако объяснить срыв встречи с Б.Н. Ельциным только этим было бы большим упрощением. Вместо B.C. Павлова и Д.Т. Язова на встречу с Б.Н. Ельциным мог поехать Г.И. Янаев или кто — нибудь ещё из членов ГКЧП.

Однако не поехал никто. Почему? Ответ напрашивается сам собою: арестовывать его В.А. Крючков, несмотря на принимавшиеся подготовительные меры, не собирался, а о взаимных действиях они договорились ещё накануне.

Кто разбудил Ельцина?

19 августа в 6.00 всесоюзное радио сообщило, что в связи с болезнью М.С. Горбачёва его полномочия перешли Г.И. Янаеву, объявило о создании ГКЧП и огласило его первые постановления. В 6.30 подобная информация появилась на экранах телевизоров [3371] .

Тем временем в столицу двинулись войска. Кантемировская и Таманская дивизии направили 3809 военнослужащих, 430 автомашин, 362 танка и 288 БМП и БТР. Кроме того в Москву прибыли три парашютно — десантных полка: 15 — й (Тула), 137 — й (Рязань), 331 — й (Кострома) [3372] .

По одним сведениям, «к 10 часам утра» [3373] , по другим — «начиная с 10 часов утра» [3374] войска взяли под контроль «ключевые объекты жизнеобеспечения города», «блокировали Манежную площадь и Кремль» [3375] . Один из очевидцев тех событий пишет: «…бронетехники в Москву нагнали столько, словно готовились к сражению под Курской дугой» [3376] .