Всем спасибо, все свободны.

Правда, все-таки пришлось задержаться — новоиспеченному Наследнику Изначальных представили некоторых важных на Цезарии людей. Лекс стоял и улыбался, благосклонно, но уважительно кивая, как ему успел подсказать центурион.

Как Ниелло и предупреждал, к Лексу он сразу стал относиться иначе.

— Господин, — почтительно произнес центурион, когда от них отошел суперкомендант тропической зоны с супругой, а главный смотритель океанариума Дентиса еще не приблизился. — Соблаговолите указать, какое вино подавать гостям.

— Что?.. — не понял Лекс.

— Видите ли, традиция предписывает, чтобы объявленный Наследник сам определял марку вина, подаваемого на малом приеме в его честь.

— Так, — сказал Лекс, улыбаясь океанариумисту. — Ну и что мне прикажете «указывать»? Что я знаю, кроме «Менапийской особой горькой»? Вот у нас, на Земле, я любил водку, особенно… эх. Чего уж там.

Ниелло понимающе кивнул.

— Прикажете распорядиться?..

Лекс внимательно посмотрел на него.

— Послушайте, господин центурион…

— В теперешнем вашем положении вполне можно и на «ты». Тем более что раньше уже получалось.

— Хорошо. Попробую. Так вот, господин центурион, ты не мог бы вести себя попроще? А то мне с непривычки как-то неловко.

— Постараюсь. На малых приемах обычно подают рутенское тридцатилетнее.

— Белое хоть? — спросил Лекс, у которого желудок не принимал красных вин — в русских количествах, конечно. Литр-другой ему не вредили.

— Желтоватое. Из подвяленного винограда, — пояснил Ниелло.

— А-а, — сказал Лекс, припоминая проходимую в школе литературу. — Шато д'Икем…

— Что?..

— Да нет, ничего… Наверное, годится.

Ниелло кивнул и что-то негромко сказал давешнему суховатому старичку, который выдал Лексу перстень. Старичок тоже кивнул — с неописуемым достоинством, отмеченным печатью демократичности, — и куда-то моментально исчез, будто молодой.

Вспомнив о перстне, Лекс посмотрел на подарок.

Что за металл? Золото? Не очень похоже, слишком красный… и камень непонятный, черно-зеленый какой-то… впрочем, мало ли в Галактике камней. Ба! Знакомые все лица… то есть символы.

— Это что, подарок с намеком? — спросил Лекс у центуриона, показывая ему перстень.

Ниелло ответил непонимающим взглядом.

— Я имею в виду, что мне напоминают, кто я такой есть. Змей, кусающий свой хвост, — это же наша эмблема, символ Охотников…

— Хм. Как-то я не думал об этом, — спокойно произнес Ниелло. — Нет, это не намек. Перстень — символ власти… но, скажем так, потенциальной. На Цезарии любой знает, что это такое, и еще кое-где… однако об этом позже. Сейчас просто не время. Пора в обеденный зал.

За столом Лекс оказался почти рядом с Марсией. Она успела переодеться и теперь была в закрытом черном платье. В ушах и на шее дочери Цезаря играли бриллианты, отчего ее глаза казались еще темнее — ночь, глядящая издалека.

Она опять была неприступна и незнакома. Впрочем, за столом все вели себя сдержанно. Еды было до Эмпузы, но ели мало, пили и того меньше. Тостов вообще было только три, и произнесли их в самом начале.

Настроение у Лекса испортилось: он вспомнил, что те ребята из общаги, кто отслужил в горячих точках, третий тост пили не чокаясь, и тут же подумал о Галлиене с Фритигерном.

Странно: он потерял уже не одного товарища из братьев-Охотников, бывало, что гибли у него на глазах, случалось и по-другому, но сейчас он чувствовал особенную тяжесть: он — здесь, а Галлиен с Фритигерном…

Лекс пообещал себе, что обязательно справится об их судьбе, и тут обед закончился.

— Как-то быстро у вас все делается, — сказал Лекс центуриону, когда они вышли из зала.

— Зачем же растягивать, господин? — удивился Ниелло. — Так, обычный ритуал, которому неизвестно сколько сотен лет. Небольшое это удовольствие — обедать при большом скоплении народа… впрочем, раньше, говорят, было более утомительно. Одни публичные аттракционы чего стоили, или, к примеру, искусственные метеоритные дожди… или массовые катания на космояхтах.

— Ну да… — пробормотал Лекс. — Аттракционы. Ниелло, я прошу, я очень прошу узнать, что с моими товарищами, которые остались на Забдицении. Их зовут Нумерий Галлиен и Флавий Фритигерн.

— Слушаюсь, господин. Утром доложу.

Утром?.. Ну да, уже довольно поздно, подумал Лекс, мельком глянув на хронометр. Купаться сегодня, похоже, не получится.

— Пойду-ка я домой, — сказал он. — Хорошо бы выспаться.

Ниелло внимательно посмотрел на него.