Если бы пожаловал Адриан, улыбнулся бы ей по-доброму, сказал бы, что сам не знает, что вчера на него нашло, она, наверное, покачала бы головой, все ему простила и еще посмеялась вместе с ним над дурацкой ситуацией. Но Джеймс…

– Здравствуйте, Анна. – В глазах-угольях притаился вопрос.

– Доброе утро, Джеймс.

Я спокойна. Я очень спокойна. Как река. И до водопада очень-очень далеко…

– Будьте добры, чашку эспрессо, как вчера. У вас чудесная кофеварка.

Анна улыбнулась одними губами и сделала шутливый книксен. Клайв бросил на нее удивленный взгляд. Было видно, что в присутствии Джеймса он чувствует себя неуютно.

Джеймс расположился за стойкой, по соседству с Клайвом, чем вовсе не добавил ему радости жизни. Клайв принялся вертеть чашку на блюдце – Анна замечала за ним этот жест в минуты душевного волнения.

– Как дела? – почти с вызовом спросил Джеймс.

– Спасибо, великолепно, – ответила Анна без улыбки. – А ваши?

– Хорошо, хотя могли бы быть и лучше, – подмигнул Джеймс.

– Не могли бы, – процедила она сквозь зубы.

Анна сняла с песка джезву, в которой варила кофе для Клайва, налила дымящуюся жидкость в чашку. Зря она с ним так. Похоже, единственный порядочный мужчина во всей округе. Наверное, в одном лице мужского пола просто не могут сочетаться прекрасная душа и еще какие-нибудь достоинства, которые принимаешь во внимание, рассматривая чью-либо кандидатуру на роль спутника жизни. Или просто любовника, на худой конец.

– Это проклятие? – уточнил Джеймс.

– Вот еще! – усмехнулась Анна. – Стала бы я тратить свою ведьмовскую силу на вашу персону!

– Я уничтожен, – констатировал он.

– Ура, – без особого энтузиазма отозвалась Анна и вкрадчиво поставила перед ним чашку кофе.

– А сливки? – невинно поинтересовался Джеймс.

– Кончились, – с угрозой проговорила Анна.

– А жаль, – притворно опечалился Джеймс.

– Я вам не мешаю? – Клайв, по-видимому, разозлился – порозовел.

– Нет.

– Да, – в один голос отозвались Анна и Джеймс. Естественно, мешал он Джеймсу, а не Анне.

– Послушайте, мистер Томсон, – начала Анна. Ее терпение трещало, как плотина под напором воды после прошедшего ливня, и в зале сгущалось напряжение. – Если уж на то пошло, то Клайв – мой постоянный клиент и хороший знакомый, а вот вы – эпизодический персонаж, которого я, вероятнее всего, никогда больше не увижу – к своему несказанному счастью. Так что церемониться с вами я не буду. Хватит. А если ваш братец прислал вас разузнать, в каком я настроении, то передайте, что в отвратительном и ему не поздоровится, если он еще раз здесь появится. Вас касается то же самое. Все. Кофе за счет заведения. – В угол полетело скомканное вафельное полотенце. Анна вылетела на кухню, звонко впечатывая каблуки в коричневые плитки пола.

Клайв и Джеймс сидели в гробовой тишине, которая всегда бывает перед или после бури. Оба надеялись, что буря уже миновала, потому что если этот взрыв – еще не буря, то человеческих жертв явно не избежать. Клайв еще больше разрумянился – то ли от волнения, то ли от восхищения смелостью Анны.– М-да, – многозначительно изрек Джеймс. Его совершенно не грела мысль, что вот сейчас – да, сейчас, впервые в жизни – его грубо, пусть в истерике, но все равно грубо отбрила женщина. Еще хуже он себя ощущал от того, что у его любовного фиаско были свидетели. Единственная возможность хоть как-то спасти ситуацию – продемонстрировать полное к ней, к ситуации, пренебрежение. – У нее что, месячные?

Клайв из нежно-розового сделался багровым.

– Послушайте, любезнейший… – Видимо, он собирался сказать Джеймсу нечто в той же тональности, что и Анна, но то ли силы чувств не хватало, то ли врожденная робость не позволяла. – Я вас очень попрошу выбирать выражения, когда речь идет о моей… невесте, – изрек он со всем достоинством и холодностью, на которые был способен. – Тем более что ее физиологические циклы вас совершенно никак не касаются. – Он поднялся, снял с вешалки шляпу, надел плащ и удалился.

Только на улице он сообразил, что надо было бы остаться – на случай если до того неприятного усатого типа плохо доходит и он позволит себе что-нибудь лишнее в адрес Анны. Но гордо удалиться проще, чем гордо возвратиться, поэтому Клайв решил не портить эффекта от сцены.

Невесты?! – ужаснулся Джеймс. Ужас перешел в гомерический хохот. Продолжать этот фарс дольше не было сил, поэтому так, давясь смехом, он и покинул кофейню. Ну надо же, каков жених… И Эйд еще на что-то рассчитывал?! А сам Джеймс удивлялся, что в ней так много нерастраченной страсти!