Спутник не пытался уничтожить перехватчики. Ему самому ничто не угрожало, ответный удар не вернул бы к жизни десантную группу, а понятия «месть» в его программном обеспечении не было. Это понятие было у координатора операции. Но он — не рискнул. Потому что в этой ситуации уж точно оказался бы крайним. Жаль погибших ребят, но их ведь уже не оживишь. А операция продолжается… Существует восьмидесятитрехпроцентная вероятность, что некто, представляющий угрозу безопасности планеты, бродит сейчас по ночному Сан-Франциско. Его следует найти и обезвредить.

Координатор откашлялся, включил связь и произнес:

— Наземным группам си-два, си-четыре и си-пять! Продолжать поиск в районе один. Проявлять предельную осторожность!

Впрочем, они и сами догадаются быть настороже. Шесть офицеров-«полевиков», сброшенных в район операции, наверняка видели гибель геликоптеров и понимают, что группы зачистки больше нет.

Они будут осторожны. И они вполне могут взять объект сами. Если найдут…

Грива тоже видел, как сожгли боевые вертушки. Он не понял, как это могло произойти, но в его теперешнем положении этот вопрос не имел значения. Важнее было решить, стоит ли возвращаться в консульство. Поразмыслив, Артём от этой идеи отказался. Очень вероятно, что геликоптеры были только разведчиками, и сейчас с ночного неба упадут основные силы… Надо бы как-то посерьезнее обозначить, что его в консульстве нет. Но — как?

Грива был прав, когда не стал возвращаться.

У консульства его ждали. Два «полевика», группа си-четыре. «Умный» камуфляж, легкое вооружение, прекрасная подготовка.

Гриву взяли бы раньше, чем он успел бы постучать в щит, закрывший дверь консульства.

Группам си-два и си-пять было сложнее. Они не сидели в засаде, а вели активный поиск.

Они не прятались: увидеть их без специального оборудования было практически невозможно. Зато сами они «видели» всех. Анализаторы шлемов вели непрерывное сканирование, выявляя всё живое, отвечающее характеристикам «объекта»: его весу, росту, характеру движения и дыхания. Стены домов не были преградой для их сканеров. Как обычно, «полевики» работали парами. Они двигались быстро, потому что надо было спешить. Возможная зона поисков расширялась со скоростью три метра в секунду — такова была наиболее вероятная скорость передвижения объекта. Быстрее — вряд ли. Объект достаточно опытен, чтобы понимать: над ним — спутник, и надо избегать открытых мест.

В это время суток «полевикам» было легко работать. Район — тихий. Прохожих — почти нет. Вертушек — тоже. Из наземных экипажей в районе поиска — только три полицейских модуля…

— Эй! — окликнули Гриву по-английски. — Паренек! Иди сюда!

Грива обернулся. Увидел двухэтажный ухоженный домик, окруженный живой изгородью. Звал патриархального вида дедушка с бородой по пояс.

— У меня переночуешь, — сказал старик, закрывая дверь. — Только не шуми — дочек разбудишь. В нашем районе белому по ночам нельзя ходить, — ворчливо проговорил он. — Тебе что, в консульстве об этом не сказали? — Последнюю фразу он, к удивлению Артёма, произнес по-русски.

— Сложности у меня, — тоже по-русски уклончиво ответил Грива. — Ищут меня… одни люди.

— Полиция?

Грива покачал головой.

Старик посмотрел ему в глаза, подумал немного — и решил:

— Ладно. Я тебя спрячу. Давай за мной.

Они спустились в подвал. Старик нажал что-то — и большая стиральная машина отъехала в сторону. Под машиной оказался люк, который тоже пополз в сторону. Грива отметил его толщину: минимум двадцать сантиметров металла.

Вниз вела узкая деревянная лесенка.

— Спускайся, — сказал старик.

Грива медлил не больше секунды. Что-то подсказывало: деду можно доверять. Может, потому, что тот говорил по-русски?

Интуиция не обманула. Старик не закрыл люк, а спустился следом.

— Убежище, — сказал он. — Его еще мой дед строил. На случай, если резать придут. Десять дюймов брони, противорезонансный контур и полная экранировка. Мой дед был серьезным человеком! — Старик произнес это с гордостью.

Зажужжал мотор, тяжелая пластина люка встала на место.

Старик шагнул к встроенному в стол терминалу. На стене тут же активизировалось гало: вид улицы у входа в консульство. Бронещиты на окнах консульства переливались перламутром — активная поверхность металлокерамики отражала и рассеивала свет.

— Ваш дед умер? — спросил Грива.

— Погиб, — ответил старик. — Он — израильтянин. Командовал танковой бригадой во время сирийского мятежа. А мы тогда уже здесь жили. А здесь всё было спокойно до прошлого августа.

— А что было прошлым августом? — спросил Артём.

— Прошлым августом это старое убежище нам очень пригодилось, — сказал старик.

Хотя почему — старик? Сейчас, приглядевшись в нему повнимательнее, Грива понял, что он не так уж стар. Лет пятьдесят, не больше. Длинная пегая борода, крючковатый нос и изрядная лысина, частично прикрытая маленькой шапочкой, здорово старили его собеседника, но руки у него совсем не старческие. Мускулы — будь здоров. Предплечья толще, чем у Гривы.

— Прошлым августом здесь убили многих, — сказал хозяин. — Желтые резали индусов, индусы — черных и латиносов, а латиносы резали всех подряд.