Шрифт:
– Правду тебе, Анжела, сказали, повесился Тимоха, – сокрушенно развел он руками.
– Откуда вы знаете, как меня зовут?
Она шарахнулась от него, как от сатаны, который нарочно привязался к ней, чтобы обмануть ее.
– Я же говорю, Тимоха мой земляк. Царствие ему небесное. Даже больше скажу, я был последним, с кем он разговаривал в этой жизни. Мне срок выходил, я отвел его в сторонку, может, спрашиваю, весточку кому передать. А он мне – Анжела сама приедет. Жду ее, говорит, но, видимо, не дождусь. Люблю очень, говорит, жить без нее не могу... В смысле, без тебя...
Анжела исступленно махнула на него рукой. Не надо, не надо ничего говорить.
– Вы видели его мертвым? – стонущим от скорби голосом спросила она.
– Нет, не видел, – соврал Алик. – Я ушел, а он остался. А потом узнал, что его из петли вытащили...
– Вот видите, вытащили! Значит, он жив! – схватив его за руку, с безумным блеском в глазах воскликнула она.
– Труп из петли вытащили... А потом похоронили... Я точно знаю, что похоронили. Мы еще в столярке гроб для него делали, ну, чтобы как человека похоронить. Я даже на крышке гравировку сделал, ну типа, спи спокойно, брат.
– А как мне к нему на могилу попасть? – из-под руин последней надежды подавленно спросила девушка.
– А тебя туда не пустят. Да и могил там нет. Похоронят человека, а холмик с землей сровняют. Даже таблички не оставят...
Алик вкратце и без прикрас рассказал одну из арестантских баек о зоновском кладбище.
– Знаешь, это как в анекдоте, умерла так умерла... Ну, да, извини, какие тут, к черту, анекдоты? – спохватившись, махнул он рукой.
– Значит, его правда нет в живых? – всхлипнув, спросила она.
И заплакала, ладонями закрыв лицо.
– Говорю же, своими руками гроб делал... Ты не плачь, не надо.
Алик мягко провел рукой по ее плечу – и для того, чтобы утешить, и потому, что хотел ощутить приятную нежность ее кожи. Топик на ней легкомысленный – декольтированный, с открытыми плечами, вот он и не удержался. Шутка ли, целых три месяца не было бабы. А если забыть про Катьку, то и вовсе десять лет.
Но про Катьку забыть не удалось. В кармане куртки запиликал мобильник. Непривычное, кстати сказать, ощущение. Алик даже не сразу понял, что звонят ему.
Он вынул телефон из кармана, глянул на дисплей. «Катя». Нажать на клавишу с изображением трубки, и он будет на связи с женой. Но Алик нажал на сброс.
– Задолбал, – тихо буркнул себе под нос.
– Кто задолбал? – Анжела отвела руки от лица и подняла на него заплаканные глаза.
– Да начальник колонии, – с показной небрежностью, словно бы нехотя обронил он. – Счастливого пути пожелать хочет... У нас вообще классные отношения... Ты с ним говорила?
– С кем, с начальником колонии? Нет, не говорила. А что? – с шальной надеждой посмотрела на него девушка.
– Да нет, в общем-то, ничего. Тимоху он воскресить не сможет, это я тебе точно скажу. А вот можно тебе на кладбище сходить или нет, тут я могу узнать...
Алик хотел набрать несуществующий номер, но телефон сам дал о себе знать. Он незаметно нажал на сброс и приложил трубку к уху:
– Да я... Все, вышел уже... Ну, спасибо, – поблагодарил он тишину в эфире. – Да, тут невеста Тимофея подъехала. Ну да, Тимофея Рыбина невеста...
Театрально и убедительно он изобразил разговор с начальником колонии, чтобы затем передать Анжеле вынесенный им вердикт.
– Сейчас, говорит, нельзя. А скоро закон должен выйти, ну, что останки арестантов можно домой пересылать. Через полгода сделаешь запрос, тебе назначат время... Если хочешь, я Михалычу сам через полгода позвоню, он мне тогда точно скажет, что с останками делать.
– Да, да, конечно...
– Слушай, Анжел, а ты в Петрополь едешь? – как бы невзначай спросил он.
– Ну да...
– Может, меня подбросишь, а? Бензин мой!
– Но это четыреста километров... – в нерешительности замялась она.
– Да, но ты же сможешь их проехать. Думаешь, я не смогу?
– Но дело не в том... Я одна, с чужим мужчиной...
– Ты что, совсем за скота меня держишь? – оскорбился Алик. – Чтобы я приставал к невесте своего лучшего друга!.. Если не веришь, спроси у любого, кто меня знает. Все тебе скажут, что Тимоха был моим лучшим другом...
– Ну, я не знаю...
Анжела прошлась по нему придирчивым взглядом, и он заметил это.
– Что, не нравлюсь? – транспарантно улыбнулся он.
– Да нет, нравитесь... То есть не как мужчина...