— Арестованы, — кивнул пан Дыля. — Я брал главного из них. Хорошо, что мы успели хоть кое-что передать по рации, иначе бы нас не нашли, а продолжительной осады мы бы не выдержали.

Красавица засмеялась.

— И как же вы арестовали главного негодяя? — спросила она, забавляясь: разумеется, она не верила ни единому слову пана Дыли.

— Очень просто. Я лежал в огромном чемодане с приготовленным уже пистолетом, потому что гангстер готовился открыть чемодан. Большой опыт не спас его от ошеломления. Он открыл крышку, а я приподнялся и потребовал: «Руки вверх: господин Барраско, вилла окружена, сопротивление бесполезно!» Чосек тут же надел ему наручники, а после для надежности связал еще и бельевой веревкой.

— Ха-ха-ха! — хохотала красавица. — Ну, вы парень хоть куда!.. Что же было дальше?

— А дальше сунулись его люди и открыли автоматный огонь. Разбили рацию. Но они боялись применить гранаты или зажигающие устройства, потому что вместе с нами неизбежно погиб бы и Барраско.

— А кто Чосек?.. Этот?.. Тоже парень хоть куда!.. И она заливалась веселым, искренним смехом.

— Купите мне, пожалуйста, порцию мороженого!

— Мне очень жаль, — сказал пан Дыля, исполнив просьбу киевлянки. — Наши красавицы не для того родились на свет, чтобы их достоинство поганилось в заморских трущобах. Они должны рождать богатырей для своего печального ныне народа. Придет час, и мы освободимся. Наша нынешняя нищета — последствие нашей тотальной оккупации. Духовной — прежде всего. И поскольку мужики трусливы, женщины должны спасти страну, родив отважных сыновей!..

— Уж не набиваетесь ли вы мне в женихи, ржаные усы, соломенное тулово?

— Усы, — не единственное достоинство настоящего мужчины, — возразил пан Дыля. — Неужели все мы забыли, что на свете есть еще честь и благородство?..

Пан Дыля был отвергнут. Но сердце его пылало такой сильной и чистой любовью к прекрасной, но недалекой девушке, что он был безутешен.

— Чосек, Чосек, нет больше смысла сражаться, потому что сердце мое разбито! Мне пора умереть!..

Испугавшись за друга, Чосек решился обратиться к знаменитому «исцелителю» Абрбору. Он дурачил тогда в Ялте несметные толпы отдыхающих. «Лечил» от всего на свете: от насморка и камней в печени, от прыщей на носу и тоски по умершему. Люди, не подозревавшие еще о том, что проводят у моря последний сезон, тратили деньги, не задумываясь о грядущих днях, — последняя радость обреченной судьбы.

Чосек явился в приемную к тайному миллионеру и большому другу вельможи, шуровавшего в королевской канцелярии, спрятался за ширмой, и когда ушел последний посетитель, вышел к хозяину. Тот считал деньги, отделяя резиновыми кольцами каждую тысячу рублей.

— Не пугайтесь, — сказал Чосек. — Мне известны все ваши проделки, равно как и данные подлинного паспорта. Меня прислал Барраско. Если вы не исполните его просьбу, завтра ваши рубли перейдут под опеку других лиц.

— У меня целая армия телохранителей! — сказал Абрбор. — Стоит мне свистнуть, и от вас не останется мокрого места!

Чосек вытащил револьвер и щелкнул предохранителем:

— Кричать и свистеть бесполезно. Считаю до трех.

— Хорошо, что просит этот Барраско?

— Излечить от любовной муки благородного джентльмена. Причем совершенно бесплатно и со всеми приемами театра, на который вы большой мастер. Итак?

— Мое искусство — не для благородных, — сказал «исцелитель». — Однако ведь не зря я дурачу публику многие годы: что-нибудь придумаю. Приводите благородного джентльмена через три дня… Вы подсказали мне дельную коммерческую мысль. Считайте, что мы в расчете. Публика буквально жаждет, чтобы ее дурили. Таков исторический момент. И было бы невежливо не считаться с публикой, владеющей в совокупности тем богатством, которого нам недостает!..

На следующий день по всему побережью запестрели афиши: «Величайший маг цивилизованного мира исцеляет от несчастной любви. Стоимость — от ста рублей до тысячи, в зависимости от силы любви, измеряемой новейшим заграничным аппаратом ДУРОКС-1234. Вход бесплатный».

— Пойдем, Дыля, посмотрим, как исцеляют от любви, — позвал Чосек. — Не может быть, чтобы только один ты умирал от возвышенных чувств посреди униженных племен и народов!

— Мне все это не интересно: всю жизнь провел бы рядом с этим совершеннейшим, но несовершенным созданием, опекая его от бедствий!

— Но ты же сам сказал, что девица глупа!

— Да, она слишком доверчива, и злые люди непременно воспользуются этим!..

Всего за сутки пронырливый «исцелитель» приспособил для объявленных сеансов подходящее сооружение: все делают деньги ради денег.

От скалистого берега в море метров на тридцать уходила узкая бетонная дорожка на высоких сваях. Первая часть дорожки была выкрашена в желтый цвет, вторая — в красный, третья — в зеленый.

Вначале сподручный «мага» определил «силу любви клиента». Держа в руке обыкновенный велосипедный спидометр, к которому был приделан щиток с какими-то иноземными письменами, опытный жулик «определял», с кем имеет дело, тем более, что клиенты и не скрывались. Так, одному пузатому и сонливому на вид человеку в панамке, которого привела скандальная женщина, жалуясь на его супружескую неверность, сподручный объявил: