– Прости. Я буду предан тебе, моя надежда, я пойду за тобой любыми путями света или тьмы, моя вера, я выполню любое твое пожелание, моя любовь, и приму любое твое решение, моя мудрость.

«А если я нарушу эту священную клятву, то пусть покарает меня суровая рука моих товарищей», – продолжила Лена про себя. Сцена получилась более чем мелодраматичная, только в бразильский сериал, но ведь это, похоже, была какая-то древняя и нерушимая клятва, потому что переглянулись Лиасс и Лумис. Воздух словно сгустился, и глаза Гарвина облили ее тяжелым серебром. Ахнул эмоциональный Кайл и вытаращил глаза Милит. Лена обхватила руками талию Гарвина. Так-то лучше.

– Я не понял, мне это пить или как? – прервал тишину Маркус. Ариана выхватила у него кружку.

– Хочешь уснуть и не проснуться? Или ты решил, что она так шутит? Это яд, Проводник. Настоящий. От него нет противоядия.

– Я думаю, – задушенно сказала Лена, – нам стоит покинуть этот мир.

– С тремя больными? – как ни в чем не бывало удивился Лиасс. – Гарвин держится на ногах только потому, что опирается на тебя, полукровка вообще не держится, Проводнику необходимы несколько дней, чтобы встать на ноги. Если хотите уходить, то лучше в Тауларм.

– Тебе плюнь в глаза – божья роса, – буркнула Лена. – Всерьез считаешь, что мне доставит удовольствие видеть тебя?

– Поживите на отдаленной ферме, – пожал плечами Лиасс. – В Сайбе. В Гарате. Да где угодно.

– Почему не здесь? – спросил Лумис. – Есть заброшенный дом в двух днях пути отсюда. Я открою проход. Живите сколько угодно, и не придется иметь удовольствие видеть меня.

– А здесь, в этой комнате, мы можем ненадолго остаться одни? – спросил шут. – Голова очень болит. Мне сейчас не до путешествий.

Ариана выплеснула в окно отвар, высыпала мокрую траву. Ну да, только они за дверь, мы кинемся травиться. Коллективно. От Гарвина заразились.

Эльфы вышли. Лумис даже не позволил себе удивиться, почему слово Владыки не воспринимается как закон. Решит, что Владыка неправильный, а тот не сочтет нужным напоминать, что над Светлыми нет ни королей, ни магов. Ни Владык. Ни законов. А что есть? Только Путь?

– Ты ее задушишь, – озабоченно сказал Маркус, – отпустил бы.

Гарвин очень неохотно разжал руки. Его немедленно шатнуло, Милит поддержал, посадил на кровать и решил:

– Я воды принесу. Его хоть от крови отмыть надо. Вдруг у Умо кровь ядовитая?

– Тонкий юмор Милита, – пробормотал шут. – Лена, тебе тоже стоит прилечь. Лучше всего здесь. Я самый худой. И подвинусь. А ты дашь мне силу, хорошо? Не пугайся, не так уж у меня болит голова, но устал я и правда сильно.

– Как ты вытащил ее?

– Гарвин, ты можешь спокойно смотреть мне в глаза. В том, что случилось, ты не виноват. Ты и так продержался, сколько никто бы не смог.

– Могу? – усмехнулся Гарвин. – Мне так не кажется.

– Ну и дурак, – засмеялся Маркус. – Мне тоже не можешь?

– Тем более тебе.

– А почему я считаю, что можешь? Я не Делиена, не всех на свете люблю, жалею и понимаю, однако… Это был не ты. Я видел тебя в Трехмирье, не забыл? Так что могу сравнить. Это было твое безумие… Или как хочешь назови. Сам посуди, ведь ты действительно мог меня… очень быстро.

– Ты нужен нам, Гарвин. Мы тебя любим. Не только я. Все мы.

– Не нравится мне твой голос, – озаботился Маркус. – Кто там кому еще силу давать будет…

Голос ему не нравится…. Как может нравиться то, чего нет… Лену затрясло, и чтоб не свалиться с кровати, она прижалась к шуту, и он обнял ее покрепче. Если бы он взял и выпил, что было бы? Господи, что со мной было бы?

То же самое, что было бы, если бы он пошел с Владыкой и взял кружку с ядом у него из рук. Потому что отпустить на смерть и дать смерть самой – все равно.

– Ты можешьспокойно смотреть мне в глаза. Я вообще не вижу твоей вины. Не знаю, в чем тут дело: в этой зеленой воде, или в том, что ты открыл проход, или в том, что ты открыл проход, стоя в этой воде, в том, что ты некромант, или в том, что ты утром стукнулся о притолоку. Со временем мы это выясним. Или нет. Но человек или эльф не виноват, если болен.

– А Корину Умо я яйца отрежу, – мечтательно сказал Маркус. – Если бы он тебя не разбудил... О, ты бы ее видел! Рванулась так, что я даже и не заметил: вроде только что сидела, смирненькая такая, спокойная, даже не испуганная – и уже около этого ножом машет! Она ж его всего исполосовала, крови было, что из барана.

– Полосовать – это жестоко, – наставительно изрек шут. – Один раз – но в сердце.

– Лучше в кишки, – не согласился Маркус, – и два раза. Для надежности. Но он ее просто удержал… Нет. Не удержал. Вырвалась. Он только и успевал, что ее отталкивать. Лена, ты его и правда основательно истыкала, Гарвин, это надо было видеть!