– Зафиксирован прорыв второй категории на восточном фланге. Всем соблюдать повышенное внимание. Держать периметр. Группе Борисова произ-вести зачистку тыловых территорий.

Сообщение повторилось еще раз и сменилось прежним фоном боя.

Андрей поместил шлем на груду битых кирпичей позади раненого, опустился рядом с тяжело дышащим человеком:

– Ты как?

– Пить хочу. – Отозвался лежащий слабеющим голосом. – Недолго мне осталось…, чувствую.

Андрей с сочувствием посмотрел на перебинтованное лицо калеки. Промолчал.

– Вторая категория. – Еле слышно прошептал раненый. – Знаешь, что это?

– Нет!

– Значит…, просочились через периметр…, или… прорвались…, положив наших. Скоро здесь будут. – Правая культя дернулась в сторону юноши, на по-лускрытом бинтами лице появилась усмешка. – Хотел тебя рукой коснуться. Хы. Забыл…, что рук нет!

Андрей участливо сжал плечо раненого:

– Ничего! Поставят тебя на ноги!

– Не…, не успеют. Можешь…, считать это предчувствием.

С лестницы раздался шорох, но никто не появился. Андрей выключил трещащее радио и прислушался. Смутный осыпающийся звук раздался из-за спины. Вскочив как ужаленный, Андрей рванулся к фонарю и развернул его, осветив пустое пространство подвала. Поставив переключатель пистолета в боевой режим, юноша поднял фонарь и пошел вглубь подвала, до тех пор, пока из мрака не вынырнула стена тупика, перечеркнутая широкой, около тридцати сантиметров, трещиной.

Вернувшись к раненому, Андрей поставил фонарь так, чтобы освещался лежащий на полу человек и по несколько метров в обе стороны. Теперь короткий блеклый луч не доставал до лестницы, но так Андрею было спокойнее.

Прижавшись спиной к стене напротив раненого, Андрей взял рукоять пистолета двумя руками, напряженно всматриваясь во мрак, то по левую, то по правую сторону.

– Рядом уже.- Пробормотал раненый.

– Да, кто? – Не выдержал Андрей.

– Не так громко парень. Следи за лестницей.

От спазма в горле, Андрей чуть не подавился слюной, ставшей вдруг вязкой. Во рту появился отвратительный привкус металла.

– Привкус. – Прохрипел лежащий человек. – Ощущаешь привкус?

– Да.

– Лестницу проверь.

– Хрен с ней, с лестницей. – Отозвался Андрей. – Мне и тут не плохо.

– Узкую лестницу…, держать легче.

Андрея перекосило. Не зная, что думать, он, все же взял фонарь и пошел к лестнице. Через десяток шагов, свет упал на уходящие вверх ступеньки. Рядом, цепляясь пальцами руки за неплотно заполненные швы кирпичной кладки, стоял полный мужчина. Точнее, не столько полный, сколько несуразно сложенный. Большой, если не сказать огромный живот, абсолютно не сочетался с худыми ногами и слабыми, трясущимися руками. На изможденном обросшем лице застыла дурацкая улыбка, в глазах пустота.

Андрей медленно опустил на пол фонарь и направил пистолет на бе-зумно ухмыляющегося мужика:

– Кто Вы? – Громкий голос юноши эхом отразился от дальней стены, заставив вздрогнуть от неожиданности. – Вы меня слышите?

Пузатый мужик продолжал бессмысленно смотреть на Андрея, по-прежнему, ухмыляясь. Не придумав ничего умнее, Андрей уставился в ответ, напряженно сжимая в ладонях массивную рукоятку пистолета.

Мир вокруг поблек. Исчезли в серой дымке кирпичные стены, отодви-нулась вдаль ведущая наверх лестница, скрывшись за призрачным горизонтом, растворилось несуразное тело стоящего напротив существа. Перестала сущест-вовать даже идиотская ухмылка. Лишь глаза, затягивающие сознание бездон-ные колодцы неземного мрака, продолжали смотреть на Андрея, становясь все ближе и ближе.

Пальцы сами надавили на курок, дернувшись от перенапряжения. Раз-давшийся свистящий звук вернул Андрея к привычному восприятию реально-сти.

К сильному удивлению юноши, беспричинно ухмыляющееся лицо ока-залось на полпути между ним и лестницей. В груди замедлившегося, но не ос-тановившегося существа зияла большая рваная сквозная дыра, из которой медленно вытекала темная вязкая масса, больше похожая на патоку, нежели на кровь. Своими трясущимися ручонками, существо неожиданно легко разорвало на себе серый штопаный свитер, обнажив то, что Андрей поначалу принял за чересчур большой живот. Начиная от солнечного сплетения, вниз, огибая плоский, втянутый живот, двумя дугами расходились три пары «рук». Каждая «рука», вызывающая ассоциации с манипулятором, имея несколько коротких сочленений, распрямляясь, начинала совершать хаотичные движения, словно пыталась схватить пролетающего мимо воробья. Большие мясистые ладони, переходящие в шесть тонких пальцев с острыми когтями, резко распрямлялись при разгибании руки и так же конвульсивно сгибались, подтягивая когти к маленькому присоскообразному рту, расположенному по центру ладони. И все это безобразие покрывала на вид нежная розовая кожица.