Шрифт:
— Все под подозрением? — уточнил Питер.
— Почти, — усмехнулся Иларио. — Пока непонятно, кому выгодна смерть отца. Ему никто ничего не должен, дела идут великолепно, со всеми партнерами прекрасные отношения. Конечно, не исключено, что его убили во время банальной ссоры.
— Утром? — недоверчиво хмыкнул Питер. — Я знаю, конечно, что у испанцев горячий нрав, но я с трудом представляю себе, чтобы кто-то пришел к Диего в кабинет, затеял ссору и вонзил в него нож…
По лицу Иларио прошла судорога.
— Прости, — поправился Питер. — Тебе тяжело слышать об этом.
— Ничего, — процедил Иларио, сжимая кулаки. — Я пойду на все, чтобы найти этого мерзавца… или мерзавку.
— Ты не исключаешь, что это женщина? — быстро спросил Питер.
— Я никого не исключаю, — отрезал Иларио. — Мой отец убит в собственном доме, где полно людей, которых он считал своими друзьями. Я готов подозревать всех!
— А что говорит инспектор?
— Что еще слишком рано делать определенные выводы, — криво усмехнулся Иларио. — Он и несколько полицейских остаются в Алаведре. Он постепенно начнет опрашивать всех. А я пока вызову семейного адвоката и начну заниматься похоронами… Ты поможешь мне?
— Естественно, — кивнул Питер. — А как твоя мать?
Иларио нетерпеливо дернул плечом.
— Она заперлась у себя и не желает выходить.
— Она в шоке.
— Я ожидал от женщины из семьи Мендес более достойного поведения, — отрезал Иларио.
— Ты слишком суров к ней, — попытался успокоить его Питер. — Ей потребуется время, чтобы смириться, привыкнуть к этому…
— Она должна вместе со мной искать убийцу, а не валяться на диване в истерике!
Питер нахмурился. Эта сторона характера Иларио была ему внове. Никогда он не представал перед ним как воинственный мститель.
— Убийцей займется полиция, — мягко заметил Стентон. — Тебе следует более снисходительно отнестись к матери. Она нуждается в твоей поддержке. И Лаура тоже…
Если что-то и было способно разозлить Иларио Мендеса в такой момент, так это упоминание о Лауре.
— Не примешивай сюда эту полукровку! — гневно выпалил он. — Для нее мой отец был только источником наживы. Если она и переживает, так только из-за того, что ее материальное положение значительно ухудшится. Я не буду так благосклонен к ней, как отец!
Ярость клокотала в сердце Питера. Если бы не потрясение, которое совсем недавно пережил Иларио, он бы не стал с ним церемониться и заставил бы взять оскорбительные слова обратно.
— Ты не в себе, — сухо произнес Питер. — Она твоя сестра и любила Диего. Ей сейчас очень тяжело…
— Ах, да, ты же провожал ее до комнаты! — воскликнул Иларио. — Наверное, она разыграла перед тобой первоклассное представление на тему убитой горем дочери.
— Лаура не притворяется. — Питер чувствовал, что ему становится все труднее сдерживаться.
— Еще бы! — презрительно расхохотался Иларио. — Кому приятно лишиться всего, когда цель так близко? Ей придется возвратиться в ту же грязь, из которой она пришла! Как только инспектор разрешит, я вышвырну ее из дома. И из мадридской квартиры тоже!
— Ни в какую грязь она не вернется, — проговорил Питер, гневно раздувая ноздри. — Потому что с сегодняшнего дня о Лауре Кавадос буду заботиться я! И я хотел бы, чтобы ты имел это в виду, если тебе вдруг вздумается неуважительно обращаться с ней.
Целую минуту Иларио глядел на Питера в немом изумлении.
— Так вот как обстоят дела, — наконец пробормотал он. — Что ж, я воздержусь от комментариев. Но ты еще пожалеешь о том, что не послушал меня.
С этими словами Иларио вышел, оставив Питера злиться в одиночестве.
11
Вечером приехал семейный адвокат Мендесов. К великому удивлению Питера, он оказался англичанином. Чарльз Ристей прожил в Испании более двадцати лет, и почти все это время он занимался делами Диего Мендеса.
— Чарльз немного скуповат на чувства, но в целом отличный малый, — рассказывал Иларио Питеру за обедом. Об их утренней размолвке они не упоминали. В конце концов, все можно списать на расшалившиеся нервы. — Я позвонил ему, как только узнал о смерти отца… Его присутствие будет очень кстати. Может быть, ему удастся успокоить мать. Он имеет на нее влияние.
Донья Лусия по-прежнему не выходила из своих покоев и не желала никого видеть. Даже вездесущий инспектор Боррес был вынужден отступить.