— А я счастье нашел!

— Счастье? — спрашивает его Стефани и вся так и дрожит. Ее связанные на спине косички качаются, словно маленькие качели.

Пальцы у Зеппа совсем зеленые. Он, наверно, траву рвал. Зепп протягивает нам свой кулак и медленно, почти торжественно раскрывает его. На зеленой ладошке поблескивает, точно отполированный, кремень. Это земля его обсосала, а потом выплюнула.

— Камень-голыш. Счастье приносит! — уверяет нас Зепп.

Пуговка дурачится и дразнит его:

— Ты брось камешек в окошко к пекарю! Вот само счастье за тобой и погонится, да еще с колом в руках!

Но в ответ Зепп только задумчиво улыбается:

— Его надо подальше закинуть, и там, где он упадет, обязательно что-нибудь найдешь.

— Найдешь, чего собака наделала, — добавляет Пуговка.

Немного погодя все мы съезжаем в яму и усердно ищем камешки-голыши, приносящие счастье. Я совсем забываю, что пошел за мешками под картошку. Вот и я нашел серенький голыш — небольшой, правда. Значит, и счастье мое небольшое.

Пуговка принимается выковыривать кузнечиков из круглых норок.

— Если мне повезет, — говорит он, — я поймаю кузнечика. Вот он и будет моим счастьем. А вы бросайте свои камни на ветер сколько хотите!

Стефани сняла чулки и повязала их вокруг шеи: она ведь сама штопает свои чулки. У Зеппа ноги совсем серые от земли, а на левой ноге большая царапина. Он ее глиной замазал.

В конце концов, у всех нас в руках оказывается по камешку, который приносит счастье. Мы карабкаемся вверх по песчаному обрыву. Под ногами шуршит, осыпаясь, песок. Из деревенской кузницы доносятся удары молота, а за околицей кто-то постукивает деревянными туфлями — это чтобы грязь с них слетела. В шелковистом воздухе осеннего дня каждый грубый звук точно узелок в хорошей ткани.

Всем нам не терпится попытать свое счастье. Стефани первая бросает камешек. Как все девчонки, она бросает его, не сгибая руки.

— Лягушка и та дальше прыгнет, чем ты бросаешь! — сердито говорит ей Пуговка, который никак не может поймать кузнечика.

Стефани бежит вслед за своим камешком, останавливается там, где он упал, нагибается и ищет. Постепенно она отходит все дальше и дальше. Мы все сгораем от любопытства.

— У нее на камешке зазубринка, — как бы извиняясь, говорит Зепп.

Вдруг Стефани как закричит:

— Вот оно, вот оно! Нашла!

Мы бросаемся к ней. Стефани показывает нам бледненький цветочек. Это дрема. Первые морозы она, значит, выдержала. Дрема тоже приносит счастье. Стефани, наверно, отнесет ее своей матери, фрау Клари.

— Ты бы ей лучше нашла чем спину натереть. Она ведь у старика Краске картошку копает, — говорит Пуговка, который поймал наконец кузнечика.

Стефани загораживает свой бледненький цветок ладошкой, будто это свечка, которая вот-вот погаснет.

Зепп-Чех долго готовится к броску. У него-то камешек без изъяна, настоящий камень счастья. Зепп берет большой разбег и даже язык высовывает, когда бросает. Мы все видим, как его камень сверкает в лучах уже низко опустившегося солнца и падает посреди мелкого березняка в траву.

— Видали, как сверкнул? — кричит нам Зепп и припускается за своим счастьем, словно охотничий пес.

Мы садимся в вереск и ждем. Счастье каждому надо искать самому. И Зепп все ищет и ищет. Вот-вот сделает стойку, как взаправдашная собака. Он отходит от того места, где упал камень, еще дальше, чем Стефани.

— Так он у нас в Грюндорф уйдет. Тамошние ребята-мухоловы вздуют его как следует — вот и будет ему счастье! — язвит Пуговка.

— Пуговка, ты нам опять играть мешаешь! — пищит Стефани.

— Скажешь, я плохой волк был?

— А вдруг Чех и вправду свое счастье найдет?

— Дураком буду, коли он его найдет! — заявляет Пуговка.

Зепп начинает вдруг громко петь. Мы видим, как он нагибается, поднимает что-то с земли и прячет в карман. Стефани опрометью бежит к нему, чтобы и ей хоть немного перепало от его счастья. Мы шагаем за ней.

Полное гнездо фазаньих яиц — вот какое счастье у Зеппа! Пуговка встряхивает одно яйцо и прикладывает его Зеппу к уху:

— Слышь, как булькает? Счастье твое тухлое. Разбей — вот и узнаешь.

Девять фазаньих яиц! Зепп аккуратно прячет их снова в карманы. Теперь он ступает осторожно, не сгибая колен, а то как бы его счастье не сгинуло. Руками он придерживает раздувшиеся карманы.

«Ж-жик!» — это я запустил свой камешек в бледно-голубое небо, и он полетел, словно толстый жук к себе на выпас.