Генриетта рассмеялась и поправила свою прическу.

— В общем-то да. А теперь я должна попрощаться с вами. В карете меня ждет служанка.

И она направилась к двери своими маленькими шажками.

— Передайте вашему отцу, что я завтра заеду к нему, — сказал Коллин, провожая девушку в холл. — Мы должны придумать для Ханса Кристиана подходящее будущее.

Директор театра помог Генриетте сесть в карету и вернулся в свой кабинет. У него было много дел. Но он долгое время сидел в глубокой задумчивости. Ему придется найти для мальчика приличную одежду, а так же он должен проследить, чтобы он питался, пока не поступил в школу. Герр Коллин испытывал такое чувство, словно у него появился еще один свой сын. Он улыбнулся и обмакнул перо в чернила.

Неделя пролетела очень быстро, и сегодняшний вечер был последним для Ханса Кристиана перед его вступлением в новую жизнь в школе. Он уже и чувствовал себя другим человеком. На нем был новый костюм, не дорогой, но вполне соответствующий случаю. Но особенную радость ему доставило то, что под пиджаком была рубашка. Настоящая рубашка! Его волосы были аккуратно расчесаны, на ногах блестели новые ботинки, но что самое замечательное, он сидел за столом адмирала Вульфа. Это был его последний вечер в Копенгагене!

Перед ним стояла порция сливового пудинга, вкуснейшего пудинга, без всякого сомнения. Но мысли Ханса Кристиана витали далеко от еды. Он рассматривал лица вокруг него, освещенные пламенем свечей.

Во главе стола сидел сам адмирал, по чью правую руку находился Ханс Кристиан. Чистое, пахнущее мылом лицо Вульфа светилось добротой, в то время как он развлекал членов своей семьи увлекательными историями и приятной беседой. Мадам Вульф, спокойная, милая женщина, сидела в конце стола. На ней было белое платье с огромной брошкой на шее. Время от времени она вставляла в разговор мужа несколько замечаний, относившихся к Хансу.

На противоположной стороне стола сидели старшая сестра Гетти и ее младший брат Питер. Слева и справа от Ханса Кристиана расположились Гетти и ее брат, Кристиан, старший в семье. Все было так мило и уютно. Ханс впервые в жизни оказался в такой обстановке. И хотя в будущем он еще немало времени проведет в этой компании, Ханс Кристиан никогда не сможет забыть этого первого раза в кругу счастливой семьи, которой он никогда не знал.

Кроме Ханса Кристиана все остальные принимали участие в разговоре. Впервые в жизни он был согласен только слушать.

— Питер, пора задуть свечи, — предложила мадам Вульф, откладывая ложку. Ужин был окончен. Но в семейный обычай входило еще долгое приятное сидение за столом под разговоры и чашечку черного крепкого кофе.

Питер поднялся, чтобы выполнить желание матери, но тут впервые вмешался Ханс Кристиан.

— Подожди, я могу сделать это, не вставая с места! — воскликнул он и перекинул свои длинные руки через весь стол. Пш, пш, пш, — пробежали его тонкие пальцы по фитилям. Нужно было обладать определенным мастерством, чтобы не обжечься. Но у Ханса был хороший опыт. Он ведь провел не один час на темных чердаках с огарками свечей, чей свет необходимо было спрятать в нужный момент. И в этом он стал мастером.

Семья засмеялась и зааплодировала.

— Тебе нужно стать нашим официальным тушителем свечей! — воскликнул Питер, и все остальные согласились с ним с бурным энтузиазмом.

— Когда у тебя будут каникулы, приезжай к нам, — решила мадам Вульф своим материнским сердцем. — Мы будем с нетерпением ждать тебя за нашим столом.

Хансу Кристиану хотелось вскочить и поцеловать ее. Но он не мог произнести ни слова, заморгал и еле заметно улыбнулся. Генриетта стала рассказывать о своих цветах. Она была преданным садоводом. Мальчики вступили в дискуссию с адмиралом о кораблях. Через полчаса, когда они вышли из-за стола, переполнявшие душу Ханса эмоции уже готовы были выплеснуться через край, что было обычным делом в эти дни.

Все приступили к своим обыденным делам. Адмирал вернулся в кабинет, чтобы еще часок поработать. Мадам Вульф села к окну и взяла в руки шитье. Ханс Кристиан даже не понял, как вместе с Гетти оказался в ее саду. Они рассматривали розы под пристальным взглядом дамы из окна.

В этот вечерний час в саду было особенно великолепно. Солнце уже село, но роса еще не выпала, поэтому розы все так же благоухали своим сладким, теплым ароматом.

— Ты когда-нибудь видела эльфов, которые живут в розах? — спросил Ханс.

Генриетта рассмеялась, и мальчику показалось, что цветы в саду начали танцевать.

— Ты ведь не веришь в это на самом деле!

— Но это правда! — уверил ее Ханс. — Я сам видел многих эльфов. Я брал у матери фартук, натягивал его как тент над кустами крыжовника и часами лежал в его тени.

— И ты видел эльфов? — наполовину серьезно поинтересовалась Гетти.

— Да. Но самые прекрасные из них обычно жили в цветочном горшке на коньке крыши нашего старого дома, в котором мы жили прежде, чем переехали на улицу Монастырской мельницы.