Ханс Кристиан чуть не проглотил свой язык.

— А он говорит что-нибудь против? Хоть одно слово?

— Ни единого, — уверил его Питер. — Это одна длинная хвалебная речь таланту Ханса Кристиана Андерсена.

Ханс спрыгнул с кресла и начал кружиться по комнате. Он схватил Гетти и вместе с собой увлек в танец. Они громко рассмеялись. Адмирал Вульф в своем кабинете услышал этот смех и догадался о его причине. Он поспешил в маленькую гостиную и успел как раз вовремя, чтобы увидеть, как Гетти и Ханс отплясывали что-то вроде менуэта, в то время как Питер издавал громкие звуки, подражая игре на пианино.

Гетти первая увидела отца, стоящего в дверях с улыбкой на лице. Она со смехом подбежала к нему и заключила в свои объятия.

— Дорогая моя, не меня надо поздравлять. Разве только за то, что я имею честь быть другом автора, — запротестовал адмирал. Он отстранил Гетти и подошел к Хансу Кристиану. Андерсен просто светился радостью. Не было никакого сомнения в том, какой вердикт вынесли критики.

— Я хочу поздравить тебя от всего сердца, мой мальчик. Ты далеко ушел с того дня, когда появился у моих дверей со своей чудовищной пьесой. Ты проделал огромную работу. Перед тобой лежит прекрасное успешное будущее. Но не дай ему вскружить тебе голову. Помни, что трудная работа еще не окончена.

— Да, герр Вульф. Я знаю, что мне еще придется много работать. Но до тех пор, пока у меня есть друзья, готовые всегда поддержать меня, работа будет казаться не такой трудной!

Адмирал улыбнулся и обратился к сыну:

— Питер, если ты уже просмотрел все газеты, то я хотел бы взять их с собой и сам прочесть вердикт критиков.

— Да, отец. Вот, пожалуйста, — ответил Питер, поднимаясь на ноги с охапкой газет. — Я отнесу их в твой кабинет.

Они оба ушли.

Гетти села у огня. Она сложила свои маленькие руки на коленях, а отблески огня камина создавали вокруг нее причудливую игру света и тени.

— Солдат прошел через все войны! Он был очень храбрым! — сказала она.

— Войны для него еще не окончены, — ответил Ханс Кристиан, опускаясь на подушечку. — Сейчас он всего лишь рядовой. Когда-нибудь он станет генералом. На его груди будут сиять медали и яркие ленты, а на поясе висеть серебряная шпага. Все, что остается ему сейчас, это подъем в гору. Ведь дорога ведет ввысь.

Гетти начала накручивать одну из своих ленточек вокруг пальца.

— А как же маленькая танцовщица?

— О! Она всегда будет танцовщицей. Она всегда будет жить в своем бумажном замке, а солдат будет навещать ее каждый раз, приходя на побывку.

Ханс Кристиан смотрел на огонь, занятый своими собственными мыслями. Он не заметил горького разочарования в глазах девушки и того, что в комнате повисла необычная тишина. Мысли Ханса витали в далеком будущем, когда короли станут его друзьями, а королевы будут молить прочитать им одну из его историй.

Вернулась мадам Вульф с полным подносом сандвичей и кувшином молока. Ханс Кристиан начал жадно есть, но Гетти сделала всего лишь несколько глотков.

«Возможно, у нее снова болит спина», — подумала мать и взяла беседу в свои руки.

— Что ты будешь делать со всеми деньгами, которые получишь от продажи твоей книги? — поинтересовалась мадам Вульф.

Рот Ханса отвис, и из него чуть не выпал сандвич. Ему никогда не приходило в голову, что с деньгами можно делать что-нибудь еще, кроме удовлетворения своих насущных потребностей.

— Вы думаете, что я смогу сделать что-то необычное?

— Конечно. Ты два года работал без передышки. Тебе необходим отдых. Почему бы тебе не поехать куда-нибудь?

— Поездка. А я действительно могу?

Мадам Вульф ободряюще кивнула.

— Конечно. Но сначала тебе придется поговорить об этом с герром Коллином, но я думаю, он не будет против. Ты можешь, например, поехать в Оденсе.

Ханс Кристиан заерзал в кресле.

— Нет, еще рано. Сначала мне нужно еще очень многое сделать.

Ханс взял еще один сандвич.

— А может быть, у тебя есть какой-нибудь школьный друг, которого ты мог бы навестить, — продолжала мадам, уверенная, что идет правильным курсом.

— Иене Симонсен, — наконец произнес он. — Он живет в Ютландии. Я мог бы погостить у него несколько дней. Но мне бы хотелось большую часть своего времени провести в путешествии. Если, конечно, я смогу себе это позволить.

— Я думаю, что ты сможешь себе это позволить, — уверила его дама. — Тебе очень нужен отдых. То, что иногда считается роскошью, может стать необходимостью при определенных обстоятельствах.

Молодой человек с энтузиазмом согласился. Вот так одним июньским утром Ханс Кристиан оказался в дилижансе, увозящем его из Копенгагена в его первый отпуск.