Только когда Люсия с Гарретом вошли внутрь, стало видно застывших позади парочки троих мужчин в мантиях, покрытых запекшейся кровью, с пистолетами в руках.

— Кромиты, — презрительно усмехнулась Люсия. Вот почему «Контесса» не уплыла. Эти ублюдки засели в засаде, удерживая заложников.

У всех троих остекленевший взгляд фанатиков, а одежда заляпана кровью. Несмотря на то, что они размахивали пистолетами, основное оружие — мечи с рогатым символом Круаха на рукоятях и с кровавыми потеками на лезвиях — висели пристегнутыми к ременной перевязи на боку каждого.

— Вы — те, кто убил пассажиров «Барона», — догадалась Люсия. Не Дамиано.

Самый старший кромит, явный лидер этой троицы, ответил:

— Они были принесены в жертву в его честь.

Перевертыш просто поднял мачете, отброшенный Изабелл. Правда, он тут же воспользовался им, приставив к горлу Люсии.

— И вы притащили «пушки»? — съязвил МакРив. — Проделали такой путь, чтобы пощекотать меня?

— Отдайте нам dieumort, — заявил лидер. — Или мы убьем этих двоих.

МакРив пожал плечами:

— Флаг вам в руки.

Шектер взвизгнул, казалось, от страха у него подогнулись колени, и он вцепился в руку Изабелл. Девушка отшвырнула его от себя.

— Вы с ума сошли? — проблеял Шектер. — Всего-навсего отдайте им то, ради чего они пришли.

— Ты даже не представляешь, какой дерьмовый был у меня день. — Выражение лица МакРива сделалось грозным. — Я никому ничего не отдам!

— Я пристрелю тебя, — пригрозил главный.

— Я полностью в твоем гребаном распоряжении. — Зверь МакРива уже рвался наружу. — Давай покончим с этим…

— Собственно говоря, нам не нужен dieumort. Мы просто хотим уничтожить его. — Главарь шагнул к самому молодому на вид кромиту, и человек распахнул свою мантию, показывая пояс, увешанный взрывчаткой. Он поднял вверх дрожащий кулак, большой палец руки лежал прямо поверх красной кнопки детонатора.

— Ты добился моего внимания, — проворчал оборотень.

— Не отдавай его им! — воскликнула Люсия. — Они в любом случае постараются убить нас. Кромиты обожают приносить себя в жертву.

Гаррет покачал головой. Понизив голос, он сказал валькирии:

— Это может убить тебя. — Его глаза мерцали светло-голубым, пока он пристально вглядывался в лицо Люсии. — Я не стану рисковать…

Внезапно раздался оглушительный грохот. Голова человека с бомбой разлетелась на куски, забрызгав кровавыми ошметками настенную карту позади него.

Люсия резко обернулась. За дверью, привалившись к стене, стоял Трэвис с дымящимся дробовиком и перевязанной головой.

— Беги Изабелл! — заорал он. — Давай!

Девушка и Шектер тут же кинулись прочь из салона.

Оба оставшихся кромита повернулись к своему мертвому собрату и нацелили пистолеты.

— МакРив! — закричала Люсия. — Они собираются стрелять в бомбу!

Но оборотень уже вырос перед убитым, принимая на себя предназначенные тому пули, взгляд его светло-голубых глаз впился в одного из стрелявших.

Понимая, что сейчас начнется кровавая бойня, Люсия захлопнула дверь перед пепельно-бледным лицом Трэвиса, с грохотом опустив на место засов.

Под градом пуль, по-прежнему прикрывая своим телом взрывчатку, МакРив бросился на двух кромитов, рассекая их глотки когтями. Служители рухнули на пол. Один был почти обезглавлен, другой тщетно пытался зажать руками разорванную шею.

Бросившись к МакРиву, валькирия вскричала:

— Ах, боги, взгляни на себя!

Вся его грудь была изрешечена пулями.

— Напоминает мне… наше первое свидание.

— Оборотень, ты сумасшедший. — Люсия прижалась губами к его лбу.

— Он хочет тебя, Люсия, — пробулькал все еще живой кромит, тело Люсии напряженно застыло.

В один прыжок дотянувшись до смертного, валькирия ухватила его за окровавленную голову. День свернутых шей, плачу той же монетой.

— Хочет Люсию, свою же…

Она резко крутанула, закатив глаза, пока удовольствие пронзало каждую клеточку ее существа. Всякий раз, убивая одного из последователей культа, Люсия представляла, что Кровавый Разрушитель испытывает боль.

И это всего лишь намек, муж мой. Скоро я покажу тебе, что такое страдание.

С усилием МакРив повернулся к ней:

— Мы могли бы использовать его в качестве информатора.

— Потеряла самообладание. Извини, — сказала Люсия, возвращаясь к нему. Валькирия ненавидела лгать МакРиву, но оказалась так близка к тому, чтобы навечно похоронить свой секрет. И как-то так вышло, что причины, по которым она оберегала свою тайну из страха обнаружить свой позор, превратились в желание уберечь шотландца.