«Мы не вмешиваемся в подобные процессы, вы знаете».

«Могу включиться я».

«Это вы решаете лично».

«Мне потребуется внедрение ».

«Мы не можем взять на себя такую ответственность».

«Поэтому ваши Разумные Союзы и проигрывают войну с АПГ. Я готов взять ответственность на себя и больше ничего не прошу».

Канал неяслуха на несколько секунд стал пустым и тихим.

«Хорошо, мы посовещаемся».

«Только недолго, дорога каждая минута, я не хочу, чтобы Одарённый погиб».

«Ждите».

Канал мысленной связи потерялся в шумах космического пространства.

Первый задумчиво походил по кабинету, поглядывая сквозь панорамное — до пола — окно на столичный пейзаж, потом вызвал секретаря:

— Я занят, освобожусь не скоро.

Секретарь понял.

— Хорошо, не буду беспокоить.

Первый остался один.

7

Так свободно и раскованно он не чувствовал себя давно. Пришёл даже определённый спортивный азарт, и чем больше обитателей «репейника» АПГ удавалось провести, «отвести им глаза», заблокировать сознание, тем азартнее казалась начавшаяся игра в кошки–мышки.

Через пять минут после ухода из транспортного терминала Роман определил положение радиальных и осевых транспортных линий, переносящих пассажиров из одного района базы в другой. Линий было более тысячи, но к цели вели только две, и он направился к станции, где садились и выбирались из движущихся капсул обитатели базы.

Капсула представляла собой эллипсоид, рассчитанный на несколько пассажиров — от двух до десяти максимум. По транспортным артериям, напоминавшим трубопроводы, она передвигалась с помощью электромагнитного привода. Поскольку Роман продолжал «отводить глаза» (мимолётно подумав, что ему повезло, так как психика местных жителей отзывалась на пси–раппорты), ему удалось сесть в одну из капсул и после трёх неудачных попыток, связанных с пересадками, следовать в нужном направлении он всё–таки добрался до основания шиповидной башни, которая представляла собой особо охраняемую изоляционную зону.

С момента выхода «лазутчика» в терминале главного императив–центра АПГ прошло двадцать минут, но он по–прежнему оставался невидимкой для его обитателей, и это внушало определённый оптимизм.

В транспортном отсеке, где унц расправился с кибером защиты, уже работали следователи службы безопасности, вследствие чего базу не один раз облетело предупреждение о выходе «группы диверсантов», которых надо было найти и уничтожить во что бы то ни стало. Языка, на котором разговаривали рептилоиды, Роман не знал, однако и без этого понимал, что службам искусственной планеты поступило предписание немедленно сообщать обо всех подозрительных явлениях.

На несколько секунд он остановился передохнуть в одной из ниш коридора, опоясывающего основание центральной шахты тюремной башни.

Пси–фон в этом месте оставался пока спокойным, в то время как в транспортном терминале «гудел» всё сильнее, и волна этого «гудения» бежала от него всё дальше и дальше, охватывая другие участки «репейника». На поиски «диверсантов» были брошены значительные силы, поэтому медлить с проникновением в тюремный «шип» было нельзя. На руку экстрасенсу играла только внезапность его появления и нестандартность действий.

Он прошёлся по коридору, отмечая расположение входов в шахту и количество входящих и выходящих аборигенов.

Снова мелькнула мысль, что ему повезло ещё и в том, что он может дышать тем же воздухом, каким дышат местные жители, хотя пропорции газов были иными, чем на Земле, в горле постоянно першило.

Входящих в неведомые «подвалы» тюремной шахты было меньше, чем выходящих. За время наблюдений за подступами к шахте Роман насчитал всего двух рептилоидов, которые прошли в ту сторону, и пятерых, вышедших обратно. Все они передвигались поодиночке, что облегчало задачу по проникновению в запретную зону.

Но прежде надо было отвлечь операторов, следящих за пунктом прохода по мониторам, и Роман принялся искать жилочки системы коммуникации, зал контроля и работающих там людей. Точнее, настоящих рептилоидов, потому что виделись они экстрасенсу рогатыми человекоподобными ящерами.

Связи нашлись, операторы погрузились в прострацию, перестав следить за происходящим в других частях планеты, не имеющей привычных литосферных плит, морей и континентов, оболочек и ядра. Она везде была одинаковой, ажурно–этажерчатая, смонтированная из выращенных искусственно поддерживающих конструкций и жилых модулей. Ядро у «репейника» имелось, но не жидкое, магматическое, из расплавленных горных пород, а как отдельный металлический сфероид, играющий роль энергетического центра.

Роман невольно вспомнил старый фильм «Звёздные войны», в котором существовала «Звезда смерти» с гигантским генератором энергии в центре. Двухтысячекилометровый «репейник» обители Поводырей очень сильно напоминал созданную воображением земных сценаристов «Звезду смерти».

Случай пробраться в закрытую зону тюремной башни представился через минуту.

К одному из проходных пунктов приблизился рептилоид в зеленоватом мундире с золотыми погонами, обвешанный множеством сверкающих блях и витых шнуров. Больше всего он походил на земных носатых обезьян, разве что форма черепа — сплюснутый эллипсоид да выдающаяся вперёд челюсть выдавали в нём обитателя водной среды; по–видимому, его предками были неземные амфибии.