Михайлов на секунду скосил на него глаза, усмехнулся, увидев озадаченную физиономию, которую корежили судороги, затем снова перевел их на группу у авто. Дамы в этом парке под запретом, исключая диспетчерскую, где женские голоса ласкают слух водителей. Ремонт автомобилей, извоз – это не женское дело, требующее физической силы, так считал шеф, тем не менее бури не последовало.

– А что, у остальных простой в работе? – спросил Михайлов.

– Почему? – прорезался голос у Наумыча.

– Да вокруг задницы толпа, им что, делать нечего?

– Ну, они… Она… сказала, «мерс» поедет… она умеет…

– Что ты говоришь? – вяло промямлил Михайлов на скептической ноте. – Ладно, пойду посмотрю, что у них там.

После его ухода Наумыч взмахнул руками и ударил ими о бедра, так он расстроился. Некоторые столько не живут, сколько он отбарабанил здесь. Раньше-то стаж на одном месте играл большую роль при получении пенсии, а сейчас все в частных руках, но привычка к месту осталась. Не хотелось Наумычу, чтоб эти руки взяли метлу и вымели его на пенсию. Он двинул к окну…

Михайлов как раз подошел к группе мужиков, те, конечно же, любовались аппетитной попкой, обтянутой джинсами. А почему, собственно, не полюбоваться фигурой, далекой от диетического изнурения? Попочка круглая, рельефно переходит в бедра, ножки обуты в мягкие сапожки… О! Девушка приподнялась на цыпочки, одну ножку отставила назад…

Мужики молча и очень красноречиво реагировали на всякое движение ужимками, взглядами, они ничем не рисковали – девушка видеть их не могла. Зато один из них вдруг увидел шефа, уставившегося туда же, куда алчно смотрели все пятеро. Работяга толкнул в бок одного, второго, толчки передались по эстафете, потом, не сговариваясь, все пятеро человек сделали несколько осторожных шагов назад, после чего бесшумно исчезли.

– Эй, кто-нибудь! – прокряхтела Санька из недр «Мерседеса». – Заведите мотор. Только мягко, осторожно.

А рядом никого нет, кроме Михайлова. Он и сел за руль, повернул ключ, мотор приятно заурчал, Санька командовала из-под капота:

– Не играй педалью! Мне нужно послушать… Очень хорошо, просто отлично.

Девушка вынырнула из-под капота, захлопнула его и, снимая перчатки, с удивлением посмотрела по сторонам: куда это все подевались?

Скажите, кто способен сдержать порыв и не прокатиться хотя бы двадцать метров на старичке, рожденном в середине прошлого века и возрожденном? Ни один мужчина, державший руль в руках с сопливого детства и любивший четырехколесное создание, как любят женщину, не откажет себе в этом удовольствии. Михайлов захлопнул дверцу и поехал по периметру мастерской, слыша, как не разогревшийся мотор натужно кряхтит. Санька кинулась за автомобилем, крича:

– Стой, кретин! Тебе кто разрешил?!

Ехал Михайлов на маленькой скорости, девчонка догнала его и схватилась за ручку дверцы, шипя:

– Немедленно остановись! Игрушку нашел? Стой, я сказала! – Он затормозил и заглушил мотор, она тут же распахнула дверцу, скомандовав: – Выметайся! Не хватало, чтоб ты мою работу свел на…

Санька осеклась, так как Михайлов «вымелся» из салона и стоял перед ней во весь рост. Не сложно было в нем узнать вчерашнего чужого мужа, которого жена бросила в такси.

– Добрый день, – сказал он ласково.

– А, это вы… – произнесла она, все еще сердясь на него. – Конечно, я извиняюсь, но зачем в «мерс» сели?

– Ты же просила завести мотор, а никого больше не было рядом.

– Ну, ладно. Я сейчас отгоню «мерс» на место и принесу сдачу…

– Стой, стой! – задержал ее, взяв за руку, Михайлов. – Я не за сдачей. Отгони машину и поднимись к Давиду Наумовичу.

Повелительный тон вызвал у нее недоумение. Идя к лестнице, Санька отметила поразительную тишину в мастерской – что бы это значило? А когда поднялась наверх, дверь была неплотно прикрыта, и Санька услышала голос вчерашнего пассажира:

– Нельзя, понимаешь, нельзя! Это не каприз, это реальность. Если б меня не было в машине, с ней все что угодно сделали б! Ночь, никого, два подвыпивших мордоворота сзади сидят, а за рулем симпатичная девчонка…

Симпатичная девчонка посчитала нужным вмешаться, речь-то шла о ней. Санька зашла в кабинет и с ходу наехала на клиента, который возомнил себя защитником сирых и убогих:

– Жаловаться приехали? А я вас не просила вмешиваться, у меня достаточно сил, чтоб отбиться, и средство обороны есть…

– Угу, – набычился «жалобщик», – видел я твое средство.

Она открыла было рот, чтоб попросить назойливого товарища не лезть не в свое дело и катиться к чертовой бабушке с чертовой матушкой, однако Наумыч оглоушил ее, заставив прикусить язык:

– Знакомься, Санька: Михал Михалыч… – и тяжко вздохнул: – Михайлов, наш шеф.

Ко всем неприятностям ей недоставало только этой. Все, теперь работы не видать. На душе сразу стало паршиво, и мысли лихорадочно заработали: куда теперь податься, где искать место хоть официантки, хоть домработницы? Мимо нее прошел к выходу Михайлов, она этого даже не заметила, но услышала Наумыча: