– Да, но на его машине канадский номерной знак, а на вашей американский. И осколок краски с места происшествия абсолютно подходит к поврежденному месту на вашей машине. Это вызывает определенные подозрения, и лучший способ их развеять - предоставить нам вашу машину для тщательного осмотра.

– Вы разговариваете со мной так, словно я убийца!
– возмутился репортер.

– Нет, мистер Фоллман, мы лишь пытаемся установить, виновны вы или нет.

Несколько колеблясь, парень сунул руку в левый карман брюк.

– Хорошо, вот ключи от машины. Лабре взял их.

– Могу я теперь вернуться к моей работе?
– спросил Фоллман.

– Нет, - ответил Гетерингтон.
– Мне очень жаль, но лучше, если вы пойдете с нами.

– Почему?

– Я хочу представить вас свидетелю, который видел, как вы вчера днем пригласили Гаэтану Бухард поехать с вами.

Свидетель без колебаний опознал молодого американца, и тот сразу после этого был подвергнут предварительному заключению.

Вскоре сержант получил сообщение о вскрытии трупа. Никаких признаков того, что между Фоллманом или другим мужчиной и Гаэтаной дошло до полового акта, не было. Между пальцами правой руки Гаэтаны обнаружили один-единственный темный волос шести сантиметров длиной. Чей это бьш волос - убитой или убийцы?

Этот волос вместе с образцами волос с головы Фолдмана доставили для тщательного исследования в лабораторию. Тогда еще никто не предполагал, что эти исследования приведут к результатам, далеко выходящим по своему значению за рамки расследуемого дела.

Общественность впервые узнала об этом, когда 4 ноября 1958 года начался процесс Фоллмана. На вопрос, признает ли он себя виновным, он ответил:

– Не виновен, ваша честь!

Затем началось обычное сражение между обвинителем и защитником, допросы свидетелей. Наконец были зачитаны экспертные заключения, которые защитник в итоге отклонил.

– На протяжении длительного времени, - сказал он, - мы слушали экспертов. И что в результате? Ничего, что хоть самую малость говорило бы против моего подзащитного! Напротив, все трое экспертов вынуждены признать: в машине Фоллмана не найдено никаких следов крови и никакого орудия убийства. Также не удалось обнаружить окровавленную одежду обвиняемого. Осколки от лакового покрытия машины могут, я подчеркиваю, могут быть и от машины Фоллмана, но это недоказуемо. Как можно при подобных обстоятельствах считать доказанным обвинение моего подзащитного в убийстве?

Но адвокат недолго наслаждался своим триумфом. Вскоре последовало поражение. Сразу после его речи начался допрос молодого криминалиста с естественно-научным образованием Фрэнсиса Керра. Он повел речь о волосе, обнаруженном между пальцев убитой. Он сказал, что волос тщательно изучили в институте судебной медицины по уже известной плодотворной методике, а затем отправили в атомную лабораторию Шалк-Ривера. Это научное учреждение, где работала группа канадских ученых, располагалось северо-западнее столицы Канады Оттавы. Оно было создано в 1945 году, то есть в том же году, когда упала первая атомная бомба на Хиросиму, но с самого начала служило не военным, а естественно-научным целям. Обосновав результаты исследований, Фрэнсис Керр заявил, что найденный в руке погибшей волос мог быть с головы подсудимого.

Защитник насторожился:

– Вы сказали "мог"?

– Да.

– Иными словами, он мог принадлежать и другой голове, на которой волосы с такими же признаками?

– Да, это верно.

– Мог, только мог!
– воскликнул защитник и с издевкой посмотрел на обвинителя.
– Мне любопытно, как господин обвинитель хочет из этого волоса свить веревку для моего подзащитного?

Обвинитель пропустил вызов мимо ушей.

– Ну, как нам всем известно, - начал он спокойно, - до сего времени часто случалось, что известные методы сопоставления волос не давали гарантии. Несмотря на постоянное их совершенствование, методы микроскопии при сопоставлении волос пока еще редко приводили к бесспорным результатам. Однако в последние два года появился новый, революционный метод идентификации волос, который сегодня впервые представляет свои результаты перед этим судом. Правильно я говорю, мистер Керр?
– обратился он к молодому криминалисту.

– Да.

Присяжные и все присутствующие в зале напряженно внимали всему происходящему. Удастся ли этим новым методом изобличить убийцу?

– Мистер Керр, вы достаточно подготовлены для разъяснения присяжным основных моментов нового метода исследований?

– Да, конечно, - кивнул криминалист. Взволнованный защитник вскочил:

– Я протестую! Как можно совершенно неподготовленным присяжным пытаться разъяснить научную методику, которую никто еще не знает, кроме ученых-атомщиков в Шалк-Ривере? Кто хоть что-нибудь знает о применении атомной энергии при исследовании волос? Никто! Перед каким судом представляли уже подобные доказательства, какова их надежность? Нигде! Никогда!

Защитник выкрикнул эти слова в зал в надежде достичь большего впечатления своим громогласным, возмущением. Он не ожидал ничего хорошего для своего подзащитного, если суд признает допустимым этот новый метод сличения волос.

Но защитный вал, который он попытался воздвигнуть вокруг Фоллмана, был сметен заявлением обвинителя:

– Каждый новый метод борьбы с преступностью когда-то применяется впервые, и никакой защитник не имеет права даже таким решительным протестом задержать прогресс. Будем же горды тем, что именно в нашем городе перед этим судом берет свой победный старт не известный еще нигде в мире, новый, революционный метод!