Мики наконец перестала упрекать себя за разрушение своего брака. На многочисленных примерах она знала, как часто браки распадаются после смерти ребенка. А их брак с Ранди больше держался на общих интересах и соревновании, чем на столь необходимых для семейного счастья любви, терпении и дружбе. У двух соперничающих друг с другом людей не было никаких шансов на успех.

Они с Ранди слишком поздно это поняли — когда стали набрасываться друг на друга с все возможными обвинениями, когда любовь, если она вообще существовала, внезапно умерла вместе с их дочерью. Барри была подарком на очень короткий срок, доставившим им радость. Мики, как могла, утешалась тем, что девочка не успела познать горя…

Она хотела было взять рамку с фотографией, занимающую почетное место в ее спальне, когда в тяжелую тишину прорвался слабый звук. Поплотнее запахнув халат, Мики напряженно прислушалась. Звук повторился. Кто-то явно пытался открыть ее дверь.

За царапаньем последовал жалобный визг, и Мики вздохнула с облегчением.

— Фли, — прошептала она и, на ватных ногах подойдя к двери, открыла ее.

Он ворвался, тотчас наполнив комнату жизнью и прогнав призраки. Упершись кулаками в бедра, она заметила некое подобие улыбки на морде собаки, комично высунувшей язык.

Ты напугал меня, песик, — сказала она еще немного дрожавшим голосом.

Гав!

Да. Я подумала, что это большой, злой волк, который прячется в кустах и готов съесть меня! А твой хозяин знает, где ты? — Она опустилась перед ним на колени и позволила ему обнюхать себя, прижавшись лицом к его теплому телу. — Знаешь, мне придется на тебя наябедничать!

Она набрала номер, и на определителе высветилась надпись «главный дом». Нажав кнопку, она ждала, с каждым звонком все сильнее нервничая или возбуждаясь.

Привет! Это Мики, — с трудом проговорила она, услышав ответ.

Вот как! Славный сюрприз!

Тут ко мне зашел Фли!

И держу пари, предварительно не позвонил! Придется всерьез заняться его воспитанием!

Мики улыбнулась.

Он тебе сильно надоедает?

Нет, его… его общество мне приятно, — неубедительно докончила она.

А тебе нужно общество, Тренер?

Она не знала, как следует истолковать его тон. В нем было не только дружелюбие; ей показалось, что она слышит нежность, а может быть, почти приглашение. Ей так хотелось принять его, особенно сейчас, когда она наконец сбросила кокон со своего тела. Ее душа все еще цеплялась за скорлупку, но сердце могло бы с ней расстаться, а тело упивалось вновь дарованной ему свободой. У нее начало покалывать в тех местах, о существовании которых она забыла.

Тренер? — повторил он.

Ты не возражаешь, если Фли еще немного побудет со мной?

Столько, сколько хочешь.

Правда?

Помолчав несколько секунд, он сказал:

Если я могу чем-нибудь тебе помочь, пожалуйста, звони мне.

— Да… я…

И знаешь, у меня тоже есть потребности.

Ну… конечно же, есть, — выдавила она из себя, опускаясь на пол.

Сильные потребности!

Уффф!

Непреодолимые потребности!

Ох!

Те же потребности, думаю, что и у тебя. Я прав?

Возможно.

Ты не думаешь, что неплохо было бы как-нибудь разобраться в этих потребностях?

Она старалась не поддаваться гипнотической силе его голоса.

В твоих мечтах, — протянула она, твердо решив не уступать настойчивому приглашению в его голосе.

В последние несколько недель я успел вдоволь намечтаться. И предпочел бы нечто реальное, земное. Чтобы увидеть, соответствует ли оно моим мечтам, — ответил он, словно проводя некий научный эксперимент, не более того.

Я скоро отошлю Фли домой, — сказала она, сглотнув.

Сладких снов, Тренер!

Не успела она ответить, как раздались короткие гудки. Мики взглянула на трубку, прежде чем ее положить.

Она встала с пола, нашла телефонную книгу и принялась переворачивать страницы, пока, наконец не отыскала то, что ей нужно: Скотт Ластинг, доктор медицины, гинеколог-акушер. Завтра она позвонит ему и договорится о встрече. У нее было такое чувство, что, если Бог будет на ее стороне, ей в скором времени понадобятся противозачаточные средства.

Мики беспомощно смотрела на бланк, укрепленный в голубом зажиме. Трудно договориться о встрече с человеком, который ей был мало знаком. Факт их дружбы с Джеком только усиливал ее беспокойство. Но наибольшую тревогу вселяла необходимость рассказать свою историю, отвечать на вопросы. «Количество беременностей»…

Она крепко зажмурилась. Может быть, лучше быстренько съездить домой и повидаться с собственным гинекологом? Она знала, что Скотт, доктор Лансинг, не выдаст врачебную тайну, поэтому Джек не узнает о ее прошлом, пока она не будет готова — если она вообще когда-нибудь будет готова — все ему рассказать. Но, если она потом увидится со Скоттом вне его кабинета, не насторожит ли Джека, человека необыкновенно проницательного, странное выражение его лица?