— Думаю, тебе пора возвращаться домой, — произнесла Ирма после долгой паузы.

— Когда? — тихо спросила Иви.

— Завтра. Первым же утренним самолетом.

Она попрощалась и переключила линию на телефон Билла. Иви была в отчаянии, слезы текли у нее по щекам. Она никогда больше не увидит Жан-Клода, статья, возможно, не будет опубликована, а если мадам Арду все-таки позвонит, Иви уже будет лететь в Нью-Йорк. Что она могла сделать? Она работала у Ирмы, и Ирма вынесла приговор.

— Я слышал, что ты возвращаешься, — начал Билл, и тут Иви по-настоящему заплакала.

— Ой, Билл, мне так надо остаться. Возвращаться домой завтра — ошибка. Статья — ничто без ответа на вопросы, мне необходимо еще раз увидеть мадам Арду. Уверена, что я смогу ее убедить…

— Эй, Иви, а нет ли там мужчины…

— Ну…

— Я так и понял, а Ирма хочет все испортить.

— Но она ничего не знает, она просто считает, что задание выполнено, а мне кажется, что работа только начинается.

— Не уходи далеко.

— Что?

— Будь у телефона. Через несколько минут я перезвоню.

До встречи с Жан-Клодом оставалось всего сорок пять минут, и Иви хотела быть готовой вовремя. Она занималась туалетом, когда телефон снова зазвонил.

— Иви? Доброе утро. Это Клайтон, издатель «Здесь и сейчас».

— Доброе утро, мистер Клайтон. Как хорошо, что вы позвонили.

— Так что там происходит — ты возвращаешься домой или нет?

Иви глубоко вздохнула — Билл Морган сделал невозможное. Она быстро описала мистеру Клайтону ситуацию, рассказала о том, как прошло интервью и что она написала в записке.

— Будничные туфли и вечернее платье?.. Ха, думаю, что ты обнаружила кое-что интересное. Это надо раскопать.

— Вы имеете в виду, что я могу остаться?

— Но в Нью-Йорке ты уже ничего не сможешь сделать, правда? Как Ирма этого не понимает? С какой стати я должен всем объяснить, почему крутится Земля?

Иви поняла, что на эти вопросы лучше не отвечать, а сказала просто:

— Спасибо вам большое. Я сделаю все, чтобы статья получилась.

— Будничные туфли, да? Да… Молодец. Я знал, что ты умеешь работать. Этой Арду надо дать немного времени, и она откроется. Кстати, ты следишь за счетами?

— Да.

— Не трать много бумаги, особенно чековой — у нас с ней напряженка.

— Хорошо, мистер Клайтон.

— Приятно было поговорить. До встречи.

Иви повесила трубку, мечтая расцеловать мистера Клайтона, несмотря на его скупость. Впрочем времени на раздумья у нее уже не оставалось — надо было одеваться. Ровно в четыре в дверь постучали. Это был Жан-Клод.

— Ты такая красивая, — сказал он улыбаясь. — Можно я тебя поцелую?

Естественно, Иви не возражала — слишком давно (со вчерашнего вечера) она мечтала о его страстных губах.

— Мне совершенно не хочется никуда идти, — признался Жан-Клод, — но, конечно, я выполню свое обещание.

— Как это мило, — улыбнулась Иви. — Бабушка не звонила? С ней все в порядке?

— Вчера вечером она была очень расстроена, к ней даже позвали врача, и он дал успокоительное. Сегодня она отдыхает.

— Врача? Ей было плохо?

— Нет-нет. Просто нервы. Воспоминания расстроили ее. Я рад, что все кончилось, и она сможет забыть об этой истории навсегда.

Иви отвела глаза. Жан-Клод ничего не знал о записке, которую она оставила.

— Пойдем, дорогая. Эйфелева башня ждет.

Вид города, лежавшего перед ними как на ладони, действительно потрясал.

— Я теперь чувствую так, будто по-настоящему узнала Париж, — прошептала Иви. — Вот Триумфальная арка, площадь Согласия…

— А вон и Монмартр, куда я заставил тебя приезжать дважды, — рассмеялся Жан-Клод. — Как ты красива сейчас — в огнях Парижа.

— Спасибо, Жан-Клод, я так рада, что приехала сюда с тобой.

— Сколько дней ты еще будешь здесь? — спросил он, обнимая ее.

— Не знаю. Сегодня я говорила с боссом. Он дал мне еще несколько дней. Надо поработать над записями, добавить несколько штрихов местного колорита. — Ей было неприятно врать, но она не могла сказать Жан-Клоду правду.

— Пойдем. Аперитив перед обедом — чудесная вещь. Я знаю одно славное местечко.

Адвокат отвез ее в страшно модное и очень дорогое кафе на правом берегу, они заказали коктейли и продолжили разговор.